Дитя божье

Поцелуй меня в задницу, черт возьми, — сказал Баллард. Прислонив винтовку к дереву, он поспешил в дом, собрал постельные принадлежности, вытащил их на снег и снова нырнул в дом. Он собрал свою посуду и припасы и вынес их наружу, взял топор, немногочисленные инструменты и прочую утварь, которую он сложил в пустой комнате, выкинул их во двор и помчался обратно, взял лестницу, приставил ее к отверстию и посмотрел вверх. На чердаке пульсировали огромные оранжевые языки пламени. Он взобрался по лестнице вверх и просунул голову в отверстие в потолке. Мгновенно он почувствовал, что его волосы горят и трещат. Он пригнулся и похлопал себя по голове. Глаза уже покраснели и слезились от дыма. Несколько минут он сидел на корточках на вершине лестницы, глядя на огонь, а потом снова полез вниз.

Когда он вернулся наружу, на руках у него были медведи и тигр. Крыша была объята пламенем. Сквозь непрекращающийся грохот было слышно, как в дальнем конце дома одна за другой с треском вспыхивают старые дубовые балки. Жар стоял неимоверный.

Баллард стоял на снегу с отвисшей челюстью. Пламя бегало вниз по доскам и снова вверх, как горящие белки. Сквозь пламя на крыше виднелся ряд горящих каркасов в форме буквы А. Через несколько минут хижина превратилась в сплошную стену огня. Несколько стекол с треском вывалились из створок в мириадах разрывов и крыша с грохотом упала на дом. Баллард был вынужден отступить назад, настолько сильным был жар. Снег вокруг дома начал сходить, оставляя кольцо влажной земли. Через некоторое время от земли пошел пар.

Задолго до утра от дома, укрывавшего Балларда от непогоды, осталась лишь почерневшая дымовая труба да груда тлеющих досок у ее подножия. Баллард пересек полосу оттаявшей земли, забрался на очаг и уселся там, как сова. Для тепла. Он уже давно привык разговаривать сам с собой, но не произнес ни слова.

УТРОМ БЫЛО ЕЩЕ ТЕМНО, когда он проснулся от холода. Он навалил сухой травы и хвороста, чтобы постелить матрац, и лег спать, положив ноги на угли, оставшиеся от дома, а снежинки падали на него из небесной черноты. Снег таял на нем, а потом, в холодные утренние часы, замерзал, и он просыпался под ледяным одеялом, которое трескалось, как стекло, когда он шевелился. В тонкой куртке он пробрался к очагу и попытался согреться. По-прежнему шел мелкий снег и он не знал, который сейчас час.

Когда он перестал дрожать, то достал сковороду, наполнил ее снегом и поставил на угли. Пока она грелась, он нашел топор и срубил две жерди, на которые повесил сушиться одеяло.

Когда наступил день, он сидел в гнезде из травы на очаге и потягивал кофе из большой фарфоровой чашки, которую держал обеими руками. С появлением этого грустного серого света он вытряхнул из чашки последние капли, слез со своего насеста и принялся палкой разгребать золу. Большую часть утра он провел в развалинах, пока не стал черным от древесной пыли, и руки его были черными, и лицо покрылось черными полосами в тех местах, где он чесался или просто прикасался. Он не нашел ни единой косточки. Как будто ее и не было. Наконец он сдался. Он смахнул снег с остатков провизии, сделал себе два бутерброда с медом и уселся на корточки в теплом месте среди пепла, поедая их: черные отпечатки пальцев на белом хлебе, глаза темные, огромные и пустые.

С ГРУЗОМ ПРОВИЗИИ через плечо он был похож на сумасшедшего зимнего гнома, пробирающегося через засыпанный снегом лес по склону горы. Он шел, падая, поскальзываясь и ругаясь. На то, чтобы добраться до пещеры, у него ушел час. Во второй заход он нес топор, ружье и ведро из под сала, наполненное горячими углями от сгоревшего дома.

Вход в пещеру больше походил на лаз и Баллард с ног до головы перемазался красной грязью, пока лазал туда-сюда. Внутри оказалось большое пространство с отверстием для света, который косо поднимался от пола, покрытого красной грязью, к отверстию в потолке, как раскаленный ствол дерева. Баллард раздул пламя из кусков сухой травы вместе с углями, собрал лампу, зажег ее и разжег остатки старого костра в центре пещеры под отверстием в потолке. Он стал подтаскивать куски мертвых деревьев с горы и вскоре в пещере запылал хороший костер. Когда он начал спускаться с горы за матрацом, из отверстия в земле позади него поднимался ровный шлейф белого дыма.

ПОГОДА НЕ ИЗМЕНИЛАСЬ. Баллард стал бродить по снегу за гору к своему старому дому, где он наблюдал за новым жильцом. Он приходил ночью, ложился на слон и наблюдал за ним через кухонное окно. Или с крыши колодца, откуда можно было заглянуть в переднюю комнату, где Грир сидел перед печкой Балларда, задрав ноги в носках. Грир носил очки и читал что-то похожее на каталоги семян. Баллард прицелился в грудь. Затем повел мушку вверх, к месту, расположенному чуть выше уха. Его палец нащупал холодный изгиб спускового крючка, — Бах, — сказал он.