Дитя Бунта

Мне не хотелось верить в то, что Уэсли Друммонд на самом деле был совсем не тем, за кого себя выдавал, но полковник рассказывал очень убедительно и представлял доказательства, одно за другим… Не давала покоя эта встреча папы с профессором и журналистами, один из которых — эльф, пусть даже и Светлый. В «Морган Ойл», естественно, работали эльфы — те, кто имел отношение к наномеханике, — но папа ни с кем не водил дружбу, я бы знала! А журналист из «Шотландца»?! Ничего не понимаю… Какую загадку ты оставил, папа?! Кому перешел дорогу? Почему вместе с тобой убили Эвана?!

Я могла задавать себе эти вопросы бесконечно, мучаясь и не находя ответов. Не иначе, как Палач тонко чувствовал мои эмоции: в моменты особо тяжелых раздумий он всегда оказывался рядом, чтобы отвлечь то лаской, то словесной колкостью, то какой-нибудь пустячной просьбой. Я переключалась и была благодарна ему за это.

Полковник сообщил, что Эдме Хаттан уже нет в Шотландии. Мое положение было вполне удовлетворительным и комфортным, но… с кем сейчас Эдме?! Как этот факт перенесли ее мать и младшая сестра?!

— Успокойся, Dearg. — Посоветовал Оустилл. — Морни Эльдендааль подобрал ей хозяина сам, а он в таких вопросах не ошибается.

Утешил!.. Уж кому-кому, а этому синеглазому лорду-сыщику, умеющему раздевать взглядом, я бы доверяла куда меньше, чем кому-либо еще!..

— Ну, собаку я бы ему не доверил, — констатировал дроу, подтверждая худшие мои опасения, — … и кота… и, наверное, садовую улитку, а вот насчет женщин, тут, бесспорно, да…

Опять шутка?.. Следующим пунктом в каскаде казарменного юмора значилось, какие особенности содержания садовой улитки сложнее, чем особы женского пола. При этом милорд Киган деловито загибал пальцы на руках, и использовал все десять!.. Конечно, он знал, что я не выдержу, и диванная подушка пойдет в ход, как вполне приемлемое оружие.

Далее, вполне предсказуемо, подушка будет отобрана, а я окажусь в каком-нибудь уязвимом и беспомощном положении: то с ногами на плечах у остроухого гада, то кверху попкой на спинке дивана или на коленях Оустилла, то еще как-нибудь, но всегда без трусиков! Если мы не выходим на прогулку или пробежку, на мне платье, у которого невероятно легко задирается подол! И в ближайшее время в моей голове не останется никаких мыслей, потому что все они будут сметены ожиданием наслаждения, и дроу позаботится о том, чтобы грустные раздумья в голову так и не закрались, — по крайней мере, в ближайшие часы…

— А Елена?..

— Пока в тюрьме. — Пояснил Палач. — На ней висит убийство полицейского-человека, если ты помнишь. На нее пока никто не предъявил права. И для следствия принципиально важно, кто это сделает.

Новая загадка! Мне хотелось открутить полковнику его острые уши за то, что держал меня в неведении, но приходилось терпеть и ждать.

Я не смогла бы классифицировать свои чувства к Темному. Они были смешанными. Я зависела от него, это правда, и зависимость перестала казаться мне такой уж ужасной. Я… нуждалась в нем, вот и все, потому что больше мне не за кого было держаться. Он был для меня спасением — от себя самой.

Иногда мне казалось, что зависимость приобретает взаимный характер, когда ловила на себе быстрый взгляд бирюзовых глаз, тут же становившийся непроницаемым. Теперь Оустилл неизменно засыпал вместе со мной, всегда в моей спальне, и если рано утром уходил купаться, а я отказывалась встать, то уже не пристегивал меня цепью. Правда, потом бурчал, что у меня, видите ли, «постель не по Уставу заправлена из-за складок на покрывале!»

Где он их находил, непонятно: с моей точки зрения, складок в помине не было.

Фокус с моллюсками мы повторили — с обоюдной опаской, но мне понравилось. Если съесть всего лишь одну странную устрицу, затесавшуюся на Землю из другого измерения, то ощущения во время секса становятся гораздо острее.

Я с изумлением смотрела, как почти ежедневно дроу ныряет в глубину свинцово-холодных вод, задерживая дыхание на восемь, а то и десять минут! На берегу ждали мы вдвоем: резвящийся у кромки прибоя монстр по имени Харт, и я. Едва беловолосая голова эльфа появлялась из-под поверхности воды, пес с громким лаем бросался навстречу, чтобы плыть вместе с хозяином. Потом вылетал из белой пены и несся ко мне, норовя обрызгать с ног до головы, облизать лицо и руки, и вообще, всем своим видом приглашать окунуться: «Давай, с нами здорово!»

— Ну, нет, мохнатик, это без меня!

Плаваю я прекрасно, но хотелось бы где-нибудь потеплее.

Зависимость…

Мне нравится заниматься любовью с Палачом Оустиллом, нравится сидеть у него на коленях, молча любуясь мягкими красками догорающего вечернего неба, нравится смотреть, как он аккуратно и неспешно ест, даже будучи голоден, нравится, как он пахнет, как он смеется, как играет с волкодавом, как ворчит из-за каких-то житейских мелочей вроде складок на постели.

Конечно, это только зависимость, и больше ничего. Я уверена. Иначе не может быть.