Дитя Бунта

Неожиданно произошло то, чему я не просто удивилась, а даже растерялась.

Палач Оустилл притормозил, и… вот уже я держу его под руку, идя рядом?! А ведь нюансы высшего света у эльфов таковы, что установленные тысячелетиями и неписаные правила нарушать не просто нельзя! Сделавший это становится аутсайдером. И если минуту назад на полковника смотрели благосклонно (как же, разобрался с мятежниками, какой молодец), то теперь, когда он вел свою наложницу под ручку, что-то шепча на ушко (утверждая, что это сделано сугубо для контроля за степенью моего опьянения), благосклонные взгляды представителей высшей касты превратятся в чистый, ничем не разбавленный яд.

Разумеется, Оустилл это знал, но… все-таки сделал то, что сделал, за что я была ему дико признательна, ибо вновь обрела способность дышать с легкостью и частично воспринимать происходящее вокруг.

В конце концов, я выдержу вечер в браслетах и ошейнике, раз уж милорд Киган Оустилл решил поступиться своей репутацией!

Я не успела завершить благодарную фразу, ибо не замедлил появиться первый ядовитый взгляд. И для меня он стоил он многих других, потому что принадлежал не кому-нибудь, а Дэю.

Кроме непередаваемо жуткого взгляда, необходимо было отметить еще две детали…

Первое: я в кои-то веки увидела Дэйеля в смокинге, полностью соответствующем всем требованиям торжественных мероприятий и вечерних «пати». Ничего особенного в самом смокинге не было, но то, что его надел Дэй, люто ненавидящий любые обязывающие к соблюдению этикета обстоятельства!.. Маленькая церемония сожжения бывшего «приличного» гардероба Дэя состоялась через полгода после нашего с ним возвращения из памятной поездки в Стерлинг. Действо происходило в Эдинбурге, куда я приехала сразу после устройства на работу в Абердине: меня отправили на стажировку в Управление архитектуры, как будто после колледжа выпускницу надо было переучивать!

В свою крохотную студию звукозаписи Дэй пригласил всех, кого считал достойным «Великих Похорон занудства» — так он называл предстоящую церемонию. Приглашенных лиц было много, так что все мы кое-как впихнулись в только что отремонтированное помещение, где с трудом разместилась даже необходимая аппаратура, а не то, что гости и сочувствующие!

Здесь присутствовали члены музыкальной группы Дэя со своими девушками (у барабанщика, Лонана, их было штук шесть, и они никак не могли определиться, кто из них стоит в списке первой), всякие друзья-приятели и подруги, лже-продюсеры, парочка журналистов из малобюджетных изданий. Эльфы, люди, полукровки, и — никого старше тридцати лет. В круговороте веселых лиц, шума, дружеской ругани, тисканья девчонок, запаха эйфоризанта и кое-чего позабористее, всем нам казалось, что тут собралась если не семья, то единомышленники, которым интересно и приятно вместе.

— А что скажет папочка, Дэй? — со смехом спросила стриженная «под ноль» Темная эльфийка, раскуривая новую сигарету с Ildaite и передавая по кругу.

— Папочка утрется. Я не стану протирать штаны по офисам, хочу жить своей жизнью! — упрямо фыркнул Дэй, затянутый в рокерские кожаные штаны и «косуху».

Как раз в этот момент он разбрызгивал какую-то горючую жидкость по куче одежды, в верхнем слое которой хорошо угадывался смокинг. Куча была свалена в жутком корыте, названном бывшим обладателем смокинга «антикварной чугунной ванной»

— Ну что, кто хочет подпалить эту кучу благопристойного-остойного шмотья?! Веселее, ребята!

Желающих нашлось много, и из-за толчеи и баловства с огнем мы едва не спалили студию звукозаписи, а кое-кто получил легкие ожоги.

Часа через три, когда веселье улеглось, пепел и остатки паленых тряпок вынесли в пакетах для мусора, эйфоризант, каннабиноиды и пиво закончились, а самые стойкие любители вечеринок разбежались по домам, мы с Дэем остались одни.

Я сидела у него на коленях, зарывшись лицом в белые волосы, пахнущие дымом.

— Дэйель…

Музыкант встрепенулся и начал щекотать мою шею поцелуями до тех пор, пока не довел до икоты, вызванной безудержным смехом.

— Называй меня Дэй, Maidin Shamhraidh. От Дэйеля меня тошнит. Послушный мальчик в дорогом костюме, который должен принять на себя кучу семейного дерьма в виде бизнеса — обезличенного, холодного… Пока здесь только Дэй — и пусть так и останется дальше.

— А твои родители… Почему не заведут второго ребенка?

— Мать не хочет раздуваться, как шар. — Скривил губы Дэй. — Ее собственные слова! У отца есть любовницы, а мать ходит трахаться в эльфийский клуб. Никто из моих дорогих родителей не захочет менять образ жизни ради второго ребенка… Иногда я завидую вам, людям. Вы же смертны, и нет времени тратить жизнь на всякую… Ну, ты понимаешь.

Я оторвалась от его шелковистых волос и уставилась с неподдельным изумлением и недоверием. Как!.. Он что, слепой?!

— Дэй!.. Ты серьезно?! Оглянись вокруг! Сколько людей бесцельно тратит отпущенные им годы! Если бы это было не так, мы жили бы в совершенно другом мире!

Ответом был печальный, мятущийся взгляд. И таким же голосом был задан вопрос: