Дитя ярости

– А что же тут не смешно? Тот факт, что Одрик оскорбил свою мать перед всем Советом? Или что твой отец выглядел так, будто пытался заставить меня упасть замертво, испепелив одной силой своего взгляда?

Или то, что даже когда король бранил меня, – подумала она с безумным ликованием, – я разговаривала с ангелом в моей голове?

– Пожалуйста, не относись беспечно к гневу моего отца, – сказала Людивин. – Это может очень дорого стоить нам всем.

– Или тот факт, – продолжала Риэль, – что мы с Одриком чуть не… – Она покраснела, теряя самообладание. – И, несмотря на все это, мы ведем себя так, будто ничего не случилось!

Было видно, что от этих слов Одрик напрягся.

– Риэль, пожалуйста, давай не будем сейчас об этом. Я знаю, что ты и Людивин обсуждали наши отношения, но ты ведь понимаешь, что если соглашение между нашими семьями будет нарушено, это может вызвать весьма серьезные политические последствия.

– Нет. – Риэль упрямо сжала челюсти. – Я настаиваю, чтобы мы поговорили об этом прямо сейчас. Если мы этого не сделаем, это будет несправедливо по отношению ко всем нам.

В наступившей тишине голос Людивин прозвучал особенно нежно:

– Она права, Одрик.

Принц тяжело облокотился на стол, за которым сидел.

– Если бы только я мог отказаться от короны и моего долга, – сказал он тоскливо, – уехать отсюда и остаться только с тобой вдвоем… – Он посмотрел на Риэль. Мука на его лице болью отозвалась в ее сердце. – Я сделал бы это не раздумывая, с благословения Лю, конечно.

– Отказаться от своего права на трон, данного тебе по рождению? Оставить страну без наследника? – Риэль презрительно усмехнулась, в глазах ее стояли горячие слезы. – Ты никогда не посмеешь этого сделать.

– Ты ошибаешься! – Он вскочил и, подойдя к окну, повернулся к девушкам спиной, глядя в темнеющее вечернее небо и загорающиеся на нем звезды. Плечи его были высоко подняты и напряжены. – Я бы сделал это ради тебя. Иногда я думаю, что предал бы все, что мне дорого, ради возможности… – Голос его дрогнул, и он замолчал.

Риэль отвернулась от него, скрестив руки на груди. Слуги Одрика развели огонь в камине на ночь. Тихое потрескивание и шипение пожираемого пламенем дерева были единственными звуками в комнате в течение нескольких долгих минут.

Потом Людивин откашлялась:

– Вы же знаете, не нужно ни от чего отказываться, – мягко произнесла она. – Ни от короны, ни друг от друга. Вам просто нужно быть немного более осмотрительными. – Она аккуратно разгладила складки на юбках. – Я могу помочь вам, если это понадобится.

Риэль молча уставилась на нее. Да, Людивин отвезла ее к Гарверу Рэнделлу за снадобьем, что немало шокировало девушку, но сейчас, услышав ее откровенное предложение прикрыть их, словно они всего лишь обсуждали, как стащить пирожные из кухни, потрясенная Риэль буквально лишилась дара речи.

Одрик, видимо, был поражен не меньше, он неуверенно рассмеялся.

– Лю, ты предлагаешь именно то, что я думаю?

– Чтобы вы были вместе? – Людивин чуть подняла бровь. – Да. Разумеется, в строжайшей тайне, но не когда-нибудь, а очень скоро. И так часто, как это вообще возможно, чтобы вы, наконец-то, избавили меня от созерцания ваших страдающих, чахнущих от тоски физиономий. – Она откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза в притворном изнеможении. – Это так утомительно, видеть, как вы сохнете друг по другу. Я просто больше не могу этого выносить!

– Не могу поверить, что ты говоришь это на самом деле, – выдохнула Риэль, не осмеливаясь взглянуть на Одрика.

– А почему бы и нет? Я уже сказала вам обоим, как я переживаю по поводу этой ситуации. – Людивин улыбнулась, не открывая глаз. – Или ты сомневаешься в моих словах?

– Нет, дело не в этом, просто… – образы, теснившиеся в голове Риэль, заставили ее вспыхнуть от удовольствия. – Тебя это не будет смущать?

– От того, что мои близкие друзья смогут наконец-то стать счастливее, чем раньше? Почему это должно меня смущать?

– Может, «смущать» – неподходящее слово. – Риэль все-таки осмелилась посмотреть на Одрика. Наполовину скрытый тенью окна, он стоял, хмуро уставившись в пол.

– Если это откроется, – произнес он наконец, – даже если мы объясним, что ты все знаешь и одобряешь, это может вызвать унизительное расследование, невыносимое для всех нас, но особенно для тебя, Лю.

– О, так вот что может случиться! – вкрадчиво сказала Людивин. – Надо же, а я и не знала.

Риэль коротко, нервно хохотнула.

– Все, что нам нужно… это чтобы нас не раскрыли.

Одрик потер лицо рукой.

– Все не так просто, как вам кажется…

– Разумеется, и мы это понимаем. – Людивин с невыразимой нежностью наблюдала за ним. – Но мы все трое будем предельно осторожны, а ты… Что поделаешь, Одрик, тебе придется каким-то образом научиться лгать.

– А как же твоя семья? Что будет с ними? Что, если моя мать узнает? Или твой отец? Ведь теперь он будет пристально наблюдать за нами всеми.

– Ну, со своей семьей я постараюсь справиться сама.

Подойдя к камину, Одрик бесконечно долго смотрел на огонь.