Дитя Пандоры

Лей быстро сложил прибор, в который вставлялся датчик, который носила на шее Зея. Вихрь впервые участвовавший в подобном ритуале, совал свой нос буквально во все, чем мешал брату, и тот сердился на него и прогонял.

— Пошел! Брысь!

Вихрь отскакивал на время, прижимал уши, но неугомонный хвост говорил о том, что любопытство пима должно быть удовлетворено.

Наконец прибор был собран. Зея, торжественно поднимая датчик над головой, будто это был священный артефакт, опустилась на колени, и сама вставила его в нужные пазы.

Лей закрепил пружины, и Зея нажала желтую кнопку. Мы замерли.

Затаив дыхание, мы ждали. Не знаю, ведь должно же что-то произойти? Зея видимо ждала, что вот-вот прилетит звездный флот, полный людей, и нам скажут, что настало время битвы за Землю. Мы же с Леем ждали хотя бы ответа. Сигнала. Сообщения, переданного по засекреченному каналу. Хоть какой-то реакции, подтверждающий, что мы услышаны, что мы не одни.

Но каждый раз происходило одно и то же. Мы долго смотрели в раскинувшиеся немые галактики над головой, пока руки и ноги не затекали или не становилось так холодно, что можно было самим превратиться в кусок льда. Маленький огонек мигал внутри датчика, посылая сигнал в бесконечную пустоту.

Через пару минут мне стало скучно, Лей тоже едва сдерживал зевоту. Лучше пораньше лечь спать и завтра лететь на Барос и в Туманность Скорпиона, набирать товар. Да и холодно ужасно. Лучше поесть бутербродов с вяленым мясом и выпить вкуснейшего отвара на шишках, а потом укрыться меховым одеялом… Эх… Но Зея похоже не разделяла нашего тленного желания, поскорее отказаться в тепле дома. Вперив острый взгляд в небеса, она замерла, не двигаясь, и, кажется, не дыша.

Время шло. Тело мучительно ломило от усталости и холода. Даже Вихрь растратил всю свою кипучую энергию, и, уменьшившись до самых крошечных размеров, забрался мне в карман куртки и захрапел. Я бросала на брата многозначительный взгляд. Мол, скажи Зее, что пора бы и домой. Но Лей крутил головой, и со всей ответственностью уступал это право мне. Нарваться на гнев Зеи не хотелось никому. Она крайне редко злилась, но если и делала это, то тогда, перепончатый кракен на Баросе казался просто детским лепетом по сравнению с разъяренной старицей.

Решив про себя, что между смертью от переохлаждения и от руки Зеи, я выбираю первое, натягиваю на себя дополнительный плед и продолжаю глазеть на мигающий датчик. Чтоб его.

Наконец даже несгибаемая воля Зеи уступила немощной плоти. Сложив белые костлявые руки на коленях, она произнесла:

— Дети мои, нам пора возвращаться. Сегодня небеса молчат.

Как, впрочем, и всегда. Подумалось мне, и я бросилась помогать Лею складывать все вещи обратно в планер.

Уже дома, сладко засыпая под теплым одеялом, мне представлялся мерцающий огонек внутри датчика. И бездонное черное небо над головой. Переживания дня вылились в кошмары. И, проснувшись посреди ночи с головной болью, понимаю, что больше не усну, несмотря на усталость.

Схватила куртку и шапку и вышла на улицу. Мы должны будем проснуться через четыре часа, но свет звезды пройдет лишь по краю горизонта, ненадолго осветив небосклон. Грустно выдыхаю, поворачиваюсь, чтобы уйти, и вдруг какие-то всполохи озарили мглу. Еще и еще.

Корабль? Да. И не один. А сразу четыре. После всполохов послышались взрывы. Они сотрясали пространство и замирали в вышине. Три корабля расстреливали летящий впереди крейсер. Что это такое? В ужасе замираю, не в силах отвести взгляд от битвы в ночном небе.

В кармане зашевелилось, и из него показался проснувшийся Вихрь.

— Они летят на другую сторону планеты! — выдыхаю, едва переведя дыхание.

Кто это такие? Почему устроили тут бойню? Здесь — на окраине вселенной? Бросаюсь к планеру и завожу двигатель. Вихрь важно садиться рядом на пассажирское место. Включаю скорость и преследую корабли над головой, стараясь лететь так, чтобы меня ненароком не приметили. Совсем не хотелось бы, чтобы и меня заодно изрешетили.

Меж тем трое кораблей продолжали бой, у первого же уже горел двигатель, но несмотря на это, ему довольно ловко удавалось уходить из-под огненного града, что говорило о том, что пилот за штурвалом несомненно ас.

Чем быстрее мы приближались к меридиану, делившему планету на светлую и темную сторону, тем стремительнее менялся пейзаж вокруг. Снег и лед исчез. Небо посветлело, а затем в самый зенит вышла сине-желтая звезда, слепящая нещадно глаза. На много километров вперед и вширь распростерлись пески. В кабине резко стало невыносимо душно, так что пришлось скорее скинуть шапку и тяжелую куртку.