Дитя среди чужих

— Думаешь, она выкарабкается? — спрашивает Лиам, осторожно прикладывая кубик льда к одному из распухших красных бугорков на щеке.

— Да, чувак. С ней все будет хорошо. Как там парень?

На входе Лиам сразу же побежал наверх, чтобы проверить Генри. Джима это устраивало — не хватало им еще найти малыша в укусах, фурункулах и гное и с мертвым сердцем, слабым, как вареное мясо.

— Порядок. Ну, по крайней мере, он так сказал. Я просто постучал и спросил. Знаешь, что он сделал? Засунул одеяла под дверь.

— И? Я же говорил, что он умный.

— Ну да, — отвечает Лиам, оставляя мысли невысказанными.

Джим кивает, но, честно, ему насрать и на парня, и на Лиама, и на всю хренову команду. Завтра они уедут из этой адской дыры, заберут деньги, скинут парня (живого или мертвого — хотя Дженни склонялась ко второму варианту) и навсегда сбегут из Штатов.

— Черт! Черт-черт! Твою мать!

Джим вскакивает и поворачивается к Питу, который смотрит на одну из коробок с едой с таким отвращением, что Джиму кажется, что там как минимум дохлая крыса.

Или что похуже.

— Что? — спрашивает Лиам, подходя ближе. Он наклоняется, почти засовывает голову в коробку, затем поворачивается и смотрит на Джима затравленными глазами. — Да вы просто издеваетесь.

— О чем речь-то? — недоумевает Джим, чувствуя, как у самого в животе порхают бабочки от выражения их лиц. — Что там, черт подери? Мертвые младенцы?

Они оба отступают, когда Джим подходит посмотреть. Он хватает коробку за угол и наклоняет ее к себе, гадая, не прикалываются ли эти два придурка над стариной Джимом.

А потом он видит личинок.

Пакет с хлебом кишит ими. Пластик провисает, как набитый подгузник, когда Джим поднимает его за завязанный конец. Однако, в отличие от подгузника, там все движется.

Он смотрит на остальную еду. Овсянка, арахисовая паста, коробка хлопьев, «Орео», огромный пакет чипсов… все это покрыто белыми клейкими тварями.

«Похоже, их сотни», — думает он, роняет пакет с хлебом и стряхивает нескольких заползших ему на пальцы личинок.

— Наверное, пакет был открыт, — бормочет он, понимая, что это все равно странно. Как их могло появится так много и так сразу? У него внутри что-то сжимается. — Проверьте другие коробки, — резко командует он.

К их чести, ни Лиам, ни Пит не колеблются и не задают идиотские вопросы. Пит вытаскивает коробку из-за керосинового бака, заглядывает внутрь и чертыхается. Лиам ковыляет в другую сторону комнаты, пинает обломки стола и заглядывает в коробку, что стояла у них на столешницу — в основном с бухлом, но там были крекеры и еще кое-что…

— Господи, — говорит Лиам. — Это невозможно.

— Боже, чувак. Они внутри джема! — восклицает Пит, поднимая стеклянную банку с плотно завинченной крышкой. Джим видит плавающие белые тела, прижимающиеся к стеклу, и чувствует, как желчь поднимается в его обычно стальном желудке.

— Вся еда, — подытоживает Пит. — Они испортили всю еду. Не знаю, Джим, — Пит подносит пальцы к вискам, сильно потирая кожу. Его глаза широко раскрыты и остекленели, и Джим видит, как он дрожит. — Мне уже кажется, что дом проклят, — продолжает Пит с дрожью в голосе. — В смысле, это все неестественно, брат. Осы? А теперь это? Не-а. Так не бывает.

— Расслабься, — отзывается Джим, но в его тоне слышится беспокойство. Двумя пальцами он достает банку арахисовой пасты, на которую смотрел. Он смахивает несколько личинок, прилипших к стенке, затем открывает крышку. Там осталась где-то половина, они все буквально выживали на ней, но все оставшееся было в личинках, измазанных пастой. Он с отвращением бросает открытую банку в коробку. Ему неприятно, будто из колеи выбили. Это невозможно. Еда не заражается за несколько часов, еще и в закрытых банках?

Это саботаж.

Но как?

Он чувствует себя человеком, заблудившимся в огромном темном море, который не может сориентироваться, не может схватиться за реальность, за то, что имеет смысл.

— Ладно, давайте уберем отсюда всю эту срань. Выбросим в траву.

— Но это наша еда, Джим! — кричит Пит, в панике швыряя коробку с хлопьями на землю. Джим видит, как личинки вылетают из коробки вместе с кругляшами и рассыпаются по полу. Его желудок снова начинает бурлить, как горячее рагу. Он отворачивается от всего этого и встречается взглядом с Лиамом.

Лиам выглядит напуганным или, по крайней мере, чертовски взволнованным. Пожалуй, лицо Джима выглядит так же. Но Пит… Пит буквально в панике. Словно вот-вот сорвется. Словно немного не в себе.

Джим держится за терпение так, как ковбой держится за поводья взбрыкнувшей лошади, удерживая ее под контролем. Пока что.

— Я не знаю, что случилось, но у нас есть вода и выпивка. Остался один, максимум два дня. Мы справимся.