— Мы на последней стадии. Письмо уже получили. Грег и Дженни, делайте свое дело и вернитесь засветло. Пит, вы с Лиамом должны вытащить труп из подвала…
— Что? Да ладно, Джим! — протестует Пит.
— …и закопать где-нибудь в лесу. Поглубже. Я не хочу, чтобы какая-нибудь псина вытащила бедренную кость и бросила к ногам рейнджеров.
— Я видел в сарае пару ржавых лопат, — говорит Лиам. — Должны справиться.
— Супер, — говорит Джим. — Я останусь в доме и присмотрю за Генри, пока вы будете заняты. Мне уже на всю жизнь хватит этого дерьма. Завтра я, Лиам и Грег поедем в город. Мы знаем, как войти и выйти незамеченными. Придерживаемся плана, и все будет хорошо. Пит, как только мы все выйдем, проверь дом, территорию и сарай. Потом сожжешь тут все на хрен, как и договаривались.
— Да-да, без проблем, — отвечает Пит, и его лицо светлеет от такой перспективы. — Тут все загорится, как проповедник в аду. Я даже удивлен, что этого до сих пор не произошло.
Джим кивает.
— Потом вы с Дженни разойдетесь. Встретимся на юге, на бабушкином ранчо в Росарио.
— Твою ж мать, опять в Мексику, — лыбится Пит, на время забывая о вурдалаках и гоблинах. — Кто бы мог подумать? Конечно, для вас там рай, а для меня хреново семейное застолье. И прикиньте, я там самый успешный!
Грег посмеивается, и Джим замечает, что даже его сумасшедшая сестра слегка улыбается.
Джим и сам чувствует себя хорошо. Размышляет о маленьком домике, который уже снял в Барра-де-Потоси, где он затаится на несколько лет и будет наслаждаться жизнью.
— А где оставляем парня?
Счастье Джима испаряется, улетает по ветру, как легкий дымок угасающего костра. Лиам переводит взгляд с одного лица на другое, Грег смотрит себе под ноги, а Дженни смотрит на Лиама несколько насмешливо, что не очень нравится Джиму; так она обычно смотрит на тех, кого задумала убить.
Пит смеется.
— Не волнуйся, Лиам. Отпустим, как и обещали. Я не стану сжигать этого ублюдка. Или ты думаешь, я запру его в комнате, когда все подожгу? Да ладно тебе. Я, конечно, больной, но не настолько же.
Лиам не отвечает и поворачивается к Джиму.
— Мы хотели высадить его на главной дороге.
— Черт, чувак, — говорит Джим и указывает на маленькую тропинку на опушке леса, такую заросшую, что по ней могут проехать только специальные машины. — Вот тебе дорога. Пит даст ему яблоко или что-то еще и скажет, чтобы шагал, как мы и договорились. Потом все подожжет и свалит. И нет проблем. Понял?
Лиам наклоняет голову, словно ловя шальную мысль и крепко зажимая ее между ухом и плечом.
— Нет, я так не думаю.
Лицо Джима каменеет, и внезапно на нем не остается ни улыбок, ни колкостей. Даже лес, кажется, замолкает от напряжения.
— В чем проблема, приятель? — спрашивает Джим; из его голоса исчезла приветливость и не осталось ничего, кроме угрозы.
— Если Пит отпустит мальчика, тот побежит. И я должен поверить, что Пит даст Генри фору? И
— Эй, чувак! — протестует Пит, но Джим поднимает руку, заставляя того замолчать.
— Слушай. Мы это обсуждали. Мы все… — Джим смотрит каждому в глаза, — это обсуждали. План все тот же, как и в самый первый день. Никаких изменений. Никакой импровизации.
— Да? — спрашивает Лиам и делает шаг ближе к Джиму. — Грег сказал, бармена уже не было, когда он туда приехал. Возможно, ты оставил его там гнить. И он был твоим другом, кажется. Старым приятелем, я прав? И вот мой вопрос: убийство этого засранца было частью плана? Или ты решил… как ты это назвал? Сымпровизировать?
Джим делает глубокий вдох и заставляет себя не смотреть на Грега — это бы выявило чувство вины, хотя ему надо показать, что все нормально. И все же…
Джим вдыхает и выдыхает через нос, щурится на небо, силится взять себя в руки. Держать себя под контролем. Ему не нравится, как Лиам с ним разговаривает. А особенно то, что это происходит при других.