Дитя среди чужих

– Ну, я… опустил стулья в зале. По четвергам у нас собрания… а потом… пошел убираться, сэр. Вынес мусор до обеда. Потом поел, перед детьми. Потом вымыл кафетерий, потом всякое другое по мелочи. В три часа я убираю раздевалки, только если там нет занятий по баскетболу или футболу, у нас есть такие секции в школе. В таком случае я убираюсь там с утра…

– Ладно-ладно,– говорит Сали, представив разговор мистера Поллака с Фредом Хинномом. Поллак начнет со своих попугаев, а Фред потом задавит его своей уборкой. Веселья выше крыши.– Так ты не видел Генри Торна?

– Нет, я его вчера не видел. Но я видел его на неделе. Мы с ним были вместе, потому что мальчишки кидали в меня камни… а потом в него. Он меня защитил. Он хороший мальчик. Надеюсь, с ним все хорошо, сэр.

– Что за мальчики? Которые кидались.

– А, это легко,– говорит Фред и улыбается. Не очень по-доброму.– Томми Пэтчен, кажется, он их лидер. Джим Хоукс и э-э… черт, как же его… а! Тайлер Легг. Они втроем всегда бедокурят. Но вы знаете, как говорят – яблоко от яблони.

Ну, двое яблочек уже давно сгнили. Что-то мне подсказывает, что Джим Хоукс не пропал, как Генри. Что-то мне подсказывает, что Джим Хоукс умер. Как его дружок Томми, его глаза, уши и пальцы погрызли крысы, которых ты вроде как искал. Да, Хоукс явно сыграл в этом какую-то роль. Мог и не знать, во что ввязался, пока не стало слишком поздно. Но эту улику уже явно замели.

Сали снова открывает папку и переворачивает пару страниц, растягивая тишину.

– Это твой текущий адрес, Фред?

Фред наклоняется вперед, и Сали невольно чувствует угрозу от близости, огромная фигура бросает на папку тень, как тучу.

– Да, сэр, я снимаю эту квартиру.

– Как ты пострадал, Фред? У меня нет информации о послужном списке, но ты получил эту работу в рамках программы помощи ветеранам-инвалидам, верно?

– Да, я…

– Но я запросил военный рапорт. Он у меня будет к концу дня, его уже направляют в офис. Интересно было бы взглянуть.

Фред смущается, будто не знает, что делать.

– Я не понял. В чем вопрос? Простите, мне иногда тяжело.

– Да, понимаю. Как ты получил ранение в свою большую голову? Видимо, во Вьетнаме? Ты слишком молод, так что не мог быть в Персидском заливе.

– Да, сэр, все верно. Мне было всего восемнадцать. Шесть месяцев, и меня подстрелили – прямо через шлем, и в мозг. Меня перевезли и спасли, но мне здорово досталось. У меня затуманенное мышление, иногда трудно говорить. А еще с координацией проблемы. Было тяжело. Но прошло уже много времени, сэр.

– Мне очень жаль. А где именно вы были, когда вас подстрелили? В смысле, да, это ужасно. Но знаешь, что странно, Фред? Я тоже служил во Вьетнаме. Странно, да? Черт, да мы же одного возраста, верно? Нам под пятьдесят. Боже, мы же могли быть в одном подразделении.

Лицо Фреда непроницаемо, рот приоткрыт, глаза потемнели. Руки слегка сжимаются на коленях, но не настолько, чтобы дать Сали знак. Пока что.

– Так что,– говорит Сали, и в его голосе больше нет ни веселья, ни дружелюбия,– где ты служил?

Фред на мгновение замирает. Застывает, как статуя. А затем медленно, будто пережевывая слова, прежде чем их выплюнуть, произносит:

– Донгха. Провинция Куангтри. В меня попали, когда армия захватила лагерь Лангвей. Сэр.

– Какое подразделение?

– Третья разведка. Сэр. Под управлением С.

Сали откидывается на спинку стула, изучает лицо Фреда, его глаза. Выглядит довольно разозленным. И, возможно, имеет на то право. Черт-черт-черт. Я его не вычислил. Я его не вычислил, и, возможно, просто по-скотски нагрубил ветерану боевых действий, которому пуля врага вышибла мозги. Черт!

– Ладно-ладно, мистер Хинном,– говорит Сали, стараясь скрыть свое поражение.– Думаю, пока что у меня больше нет вопросов. И вы больше ничего не хотите сказать? О парнях, которые бросали камни в вас с Генри? Может, вы что-то видели вчера утром? Что-то странное?

– Нет, сэр. Но вам, наверное, надо поговорить с Леггом, он знает двух других, тех, кого убили.

Сали застывает.

Он ждет, затаив дыхание, не двигаясь; пальцы сжимают папку на коленях, глаза сосредоточены на загадочном пятне на линолеуме, и отдаленная часть его мозга молится, чтобы это была не черная плесень. Но это лишь далекая мысль, фоновый разговор на вечеринке, потому что сейчас все его внимание сосредоточено на одной-единственной вещи:

Тех, кого убили.

Сали снова улыбается. Поднимает голову и встречается взглядом с Фредом.