Дитя урагана

Вначале он разговаривал со мной довольно пренебрежительно и даже грубо. Однако после того, как я объяснила ему, зачем я приехала в Лайтнинг-Ридж, и показала рекомендательное письмо от члена парламента, представлявшего этот округ, его поведение изменилось. Он представил меня своей жене. Оба они были необычайно любезны, тут же переселили меня в более удобную и спокойную комнату и пригласили позавтракать с ними, вместо того чтобы идти в общую столовую. Но мне-то, конечно, хотелось побыть среди горняков, послушать их разговоры о черных опалах, побеседовать с ними.

Потом меня взял под свою опеку человек, который в моей книге о Ридже выведен под именем Майкла Брэди. Он показал мне все этапы добычи опала. Именно такой герой и был мне необходим для моего рассказа. Пользуясь избитым выражением, он был «простой и благородный человек». Больше того, это был человек из народа, умный, гуманный, полный глубокого стремления отстаивать достоинство и права рабочего. Он рассказал мне о борьбе, которую вели здесь горняки за утверждение своей независимости, о целых состояниях, добытых некоторыми из этой сожженной солнцем земли, и о годах лишений, которые пришлось пережить другим в их отчаянных поисках тех драгоценных красных огоньков в черном теле камня, из-за которых опалы Лайтнинг-Риджа считаются редчайшими в мире.

Майкл взял меня с собой в шахту, где работал с товарищем, и позволил мне самой выдолбить из породы опал, зеленоватым огоньком сверкавший в стене забоя. А потом я сидела в полумраке вместе с мужчинами в домишке одного горняка, который нашел опал величиной с куриное яйцо, и они поворачивали перед пламенем свечи сказочный камень, вызывая поразительной красоты красноватое свечение и чудесное мерцание зеленых, голубых и желтых бликов.

Дни, проведенные в Лайтнинг-Ридже, были наполнены интересными и волнующими событиями. Майкл и не подозревал, что ему предстоит стать героем романа, однако, когда я послала ему экземпляр своей книги, он написал мне, что в ней все правильно, если не считать того, что «для своих книжных полок Майкл использовал ящики из-под масла, а не из-под фруктов». Так он дал мне понять, что узнал себя в образе Майкла.

Перед отправлением дилижанса некоторые горняки на прощание принесли мне в подарок кусочки опала. Кучер приветствовал меня так, словно мы с ним были старые друзья. Это был тот самый кучер, что привез меня в Лайтнинг-Ридж, но поведение его совершенно переменилось. Он больше не был мрачен, скорее его можно было назвать игривым, он шутил и рассказывал мне разные истории весь долгий жаркий день, пока мы добирались до Уолгетта через голую выжженную равнину. У самого горизонта маячили миражи, по временам вороны, клевавшие у дороги кости, вдруг взлетали с пронзительным карканьем и уносились прочь, превращаясь в черные точки в вышине ясного синего неба.

— Эх, поглядели бы вы на эти места после дождей, — сказал кучер. — Разом все зазеленеет. Травы так быстро растут, что и оглянуться не успеешь, как у коров в поле только спины и видать.

Не доезжая Уолгетта, он засмеялся и сказал мне с широкой ухмылкой, словно это была веселая шутка:

— Я подумал, вы из городских шлюх, когда вы со мной в Лайтниг-Ридж поехали. Туда по другому делу молодые женщины и не ездят — в одиночку, понятное дело.

И мне стало ясно, что именно поэтому он чурался меня во время нашей ночной поездки. Он боялся меня еще больше, чем я его. По той же причине и хозяин гостиницы отвел мне комнату позади бара. Однако письмо мистера Блэка все разъяснило, и теперь я тоже смеялась вместе со своим рослым кучером, который сообщил мне, что он человек положительный, женатый и у него уже дети взрослые.

Я сказала, что мне никогда не забыть, как добры и обходительны были жители Риджа. В этом отношении они не отличались от других австралийцев из далеких углов страны, всегда готовых проявить благородство по отношению к женщине, которая нуждается в их помощи и защите.

34

Я вернулась домой как раз вовремя, чтобы помочь Би собраться в обратный путь и возобновить наше знакомство с прелестной маленькой племянницей, прежде чем ее увезут на Цейлон. После их отъезда я собиралась засесть за свой «Черный опал». И тут произошло то, чего я уже давно боялась. Алан сказал мне, что решил поступить добровольцем в действующую армию.

Он вел горнопромышленный и финансовый отдел в «Аргусе»; один из руководителей этой газеты сказал мне, что никогда еще человек его возраста не занимал столь ответственного поста. Его могли сразу произвести в офицеры, но он предпочел пойти рядовым и дослужиться до офицерского звания на фронте.

Все эти годы, пока меня не было дома, Алан заботился о маме и ждал моего приезда, чтобы получить возможность поступить по собственному усмотрению.