Дюбал Вахазар и другие неэвклидовы драмы

У р о д  I. Вспомни последнюю корону мира, последнюю замкнутую культуру, последнюю мысль на перевале, с которого человечество — ох, прошу прощенья: все равно что — скатится под свою же телегу, ползущую на тормозах с неизмеримой горы небытия.

У р о д  I I. Вспомни — ради воплощения всех эротических мифов в душе твоей бедной Янульки. Вы уникальны, как и он — Магистр. Через Дер Ципфеля он вас найдет и на дне смерти.

Ф и з д е й к о. Сил нету даже на самоубийство. Я изнемог от самого себя так, что впору сдохнуть. И несмотря ни на что чувствую себя юношей, даже способным влюбиться.

 

Далекий звук рога.

 

У р о д  I. Это он. Он добрался до нас.

Д е р  Ц и п ф е л ь (вставая). Наконец-то сеанс начнется. Запомните хорошенько: все вы — духи.

 

Звук рога уже гораздо ближе.

 

Ф и з д е й к о. Значит, и этого не миновать! Это я-то, который всю жизнь гнушался спиритизмом, я, который, не веря в духов, создал самую идиотскую на свете биологическую теорию астральных тел, — я должен быть духом на сеансе! (Закрывает лицо руками.) Какое унижение!

Я н у л ь к а. Только теперь мы поймем, кто мы на самом деле. Я плохо знаю жизнь, но думаю, можно прожить ее всю, совершенно себя не зная. Разве что выплывет какой-нибудь разоблачающий факт. Если он отыщет нас даже здесь, участь наша ясна. Мы скатимся на дно — как камень, пущенный с горы, скатывается в долину.

 

Звуки рога за деревьями справа, треск ломаемых веток. Влетает  М а г и с т р, одетый охотником. На плечи его накинут белый плащ, как в I действии. За ним в охотничьих костюмах: ф.  П л а з е в и ц, Г е р ц о г  и  Г е р ц о г и н я  д е  л я  Т р е ф у й  и  Г л и с с а н д е р — далее двенадцать  Б о я р  в тулупах. Все проскакивают налево, никого не видя, и сбиваются в кучу возле двери шалаша.

 

М а г и с т р (Дер Ципфелю). Готово что ли, распорядитель?

Д е р  Ц и п ф е л ь. Так точно, господин граф. Все как один мертвы. Можем немедленно начинать сеанс.

 

Вновь прибывшие влезают в шалаш и рассаживаются вокруг огня. Магистр en face в глубине, освещен жаром снизу. Дер Ципфель, стоя к двери внутри, выглядывает и вызывает духов.

 

Д е р  Ц и п ф е л ь (торжественно). Дух князя Физдейко, явись!

 

Физдейко встает, как автомат, и шагом загипнотизированного подходит у двери шалаша. Его силуэт темнеет на фоне кроваво полыхающего огня.

 

Ф и з д е й к о. Я здесь. Это предел унижения. Не поручусь, что я не притворяюсь духом на сеансе. Но то, что должен сказать, я скажу. Меня гнетет убийственная неудовлетворенность собой. Впервые мне хочется быть всем: объять вселенную, обрести абсолютное знание в полноте одиночества. Проклятье пожранных культур душит меня, как упырь. А еще я хочу стать художником всех искусств, хочу сам создать всё, что было и может быть создано в этих искусствах за целую вечность. Я хочу одновременно быть нищим и тем, кто от избытка богатства швыряет ему жалкий золотой. Хочу жить собственными потрохами и сожрать самого себя до последней косточки, а потом вспыхнуть духом всех солнц и туманностей бесконечного аморфного пространства.

М а г и с т р. Через высшее усложнение к почти животной простоте и силе — вот наш принцип. Ты будешь удовлетворен, дух Евгения Физдейко.

 

Птичий смех Уродов. Физдейко исчезает, т. е. проваливается в люк у двери шалаша.

 

Д е р  Ц и п ф е л ь. Теперь Янулька. Живее. Флюид истощается.

 

Янулька, как автомат, становится на место отца, бросив по пути решето.

 

М а г и с т р. Чего ты хочешь, единственная моя, возлюбленная Янулька?