Дюна

Положение леди Джессики на Аракисе — вот, пожалуй, самый блестящий результат деятельности Миссии Безопасности Бен-Джессерита по внедрению легенд и обрядов в туземные цивилизации. Распространению предсказаний и пророчеств для защиты агентуры Бен-Джессерита всегда давалась высокая оценка, но никогда еще не достигалась столь идеальная согласованность подготовительных мероприятий и личности агента. Легенды, внедренные на Аракисе, сработали до мельчайших подробностей, включая само понятие Преподобной Матери, заклинания, ритуалы и большинство пророческих высказываний (шари-а panoplia propheticus). Теперь уже полностью признанным является факт, что личные способности леди Джессики в свое время просто недооценивались.

Принцесса Ирулан, «Кризис Аракиса, опыт анализа»

(архив Бен-Джессерита, том АР-81088587, для служебного пользования).

Леди Джессику со всех сторон окружали коробки, контейнеры, пакеты, ящики, некоторые из них частично распакованные. Они громоздились по углам, у дверей, между колонн — где только находилось свободное место в огромном вестибюле замка Аракин. Она слышала, как носильщики с транспорта Гильдии сгружают остальной багаж у входных дверей замка.

Джессика стояла посередине вестибюля. Медленно поворачиваясь, она осматривала резные деревянные балки, узкие бойницы, окна, спрятанные в глубоких нишах. Высокое старомодное помещение напоминало Зал Сестер в Бен-Джессерите. Но в школе от стен исходило ощущение тепла. А здесь — голый, холодный камень.

Колонны, пилястры, тяжелые гардины — неведомый архитектор явно переусердствовал, подражая древнейшей истории. Сводчатый потолок, высотой не меньше чем в два этажа, подпирали чудовищной толщины балки. Доставить их через космос на Аракис наверняка стоило немыслимых денег. Ни на одной планете их системы не росли деревья, из которых можно сделать такие балки, если, конечно, это не подделка.

Ей казалось, что нет.

Когда-то, в дни Старой Империи, здесь размещалось правительство. В то время деньги не имели такого значения. Это было еще до Харконненов. Уже потом они построили свою новую столицу — Картаг. Шумный и грязный город, полный жуликов и всякого сброда, километрах в двухстах к северу отсюда. Герцог Лето поступил правильно, решив обосноваться в Аракине. Уже само название города звучит благородно, в духе старых традиций. К тому же он не такой большой, значит, его легко защищать.

Снова у входа загрохотали разгружаемые коробки. Джессика вдохнула.

Рядом с ящиком, справа от нее, стоял портрет отца Лето. Растрепанные упаковочные веревки свисали с него, как кисти хоругви. Обрывок такой же веревки Джессика сжимала в левой руке. Рядом с картиной лежала черная бычья голова, прибитая к полированной доске. Она, как темный остров, возвышалась в море застилавшей пол бумаги. Блестящая бычья морда была задрана к потолку. Казалось, гулкое помещение вот-вот заполнится звериным ревом.

Джессика удивилась: что побудило ее распаковать первыми именно эти две вещи — голову и портрет? Она знала — в этом есть нечто символическое. Впервые с того дня, как люди герцога приехали в Бен-Джессерит, чтобы купить ее, Джессика чувствовала себя испуганной и неуверенной.

Голова и картина.

Это они вызвали в ней смятение. Она поежилась и посмотрела на узкие щели бойниц высоко наверху. Было около полудня, но небо казалось холодным и темным. Как непохоже на теплую голубизну Каладана! Ее пронзила тоска по дому.

Прощай, Каладан. Навсегда.

— А, вот мы где!

Голос герцога Лето.

Она резко обернулась и увидела, что он шагает по коридору, ведущему в столовую. Черная рабочая куртка с красным ястребиным хохолком на груди выглядела помятой и пыльной.

— Я думал, уж не заблудилась ли ты здесь?

— Какой холодный дом, — поглядев на его смуглую кожу, она снова подумала об оливковых рощах и золотистых солнечных бликах на голубой воде. Мягкие серые глаза напоминали о дымке над костром, зато лицо казалось лицом хищника — всюду острые углы, ломаные линии.

Страх перед ним внезапно стеснил ее грудь. Он стал таким диким и непредсказуемым после того, как решил подчиниться императорскому приказу.

— И весь город кажется очень холодным.