Дюна

– Извини, Усул! Крепко мы с тобой! Увы, как приходишь – всегда одно и то же.

Слева от себя Пол увидел узкое бородатое лицо человека, которого звали Фарух. Обведенные темным синие глаза казались черными в желтом свете шаров.

– Откинь капюшон, Усул, – сказал Фарух, – ты дома.

Расстегнув на нем капюшон, он локтями растолкал вокруг Пола людей.

Пол вытащил фильтры из носа и отбросил защитную маску со рта. Лавиной нахлынул запах ситча: вонь немытых тел, переработанных отходов – словом, весь кислый дух человечества… и всевластный запах специи.

– Чего мы ждем, Фарух? – спросил Пол.

– По-моему, Преподобную Мать. Ты слыхал известия… бедная Чани.

«Бедная Чани?» – мысленно переспросил Пол. Он огляделся, удивляясь, где она и куда подевалась мать в такой суете.

Фарух глубоко вдохнул.

– Пахнет домом, – объявил он.

Иронии в его тоне не было, эта вонь действительно доставляла ему удовольствие. Потом Пол услышал, что мать кашлянула неподалеку. Раздался ее голос:

– Богаты запахи твоего дома, Стилгар. Вижу, вы много работаете со специей… Делаете бумагу… Пластик и… Не химическую ли взрывчатку?

– Ты определила все это по запаху? – спросил какой-то мужчина.

Пол понял: говорит она для него, чтобы ослабить натиск на обоняние.

В голове отряда послышался шум, и длинный вздох, казалось, прокатился вдоль всей цепочки; негромко переговаривались, передавая весть, голоса:

– Лайет умер.

– Увы, это верно.

«Лайет, – подумал Пол, – ведь Чани – дочь Лайета».

Части головоломки сложились воедино. Планетолога звали среди фрименов Лайетом.

Пол поглядел на Фаруха, спросил:

– Не тот ли это Лайет, которого звали еще и Кайнсом?

– Лайет один, – ответил Фарух.

Пол повернулся, глядя в прикрытые балахоном спины. Значит, Лайет-Кайнс мертв.

– Очередное предательство Харконненов, – прошипел кто-то. – Изобразили аварию топтера… мол, погиб в пустыне.

Гнев душил Пола. Погиб человек, ставший им другом, спасший от облавы, разославший во все стороны по пустыне отряды, чтобы спасти их… И он стал жертвой Харконненов!

– Жаждешь ли ты, Усул, мести? – спросил Фарух.

Прежде чем Пол успел ответить, впереди раздался негромкий зов и отряд вступил в широкий зал. Перед ним оказался Стилгар, а рядом с ним – странная женщина, обернутая в кусок ткани ярко-оранжевого цвета с зелеными пятнами. Руки ее были обнажены до плеч, конденскостюма не было. Кожа ее отливала светло-оливковым цветом. Откинутые назад волосы открывали высокий лоб, подчеркивая острые скулы, и орлиный нос, и глубокую темноту глаз.

Она повернулась к нему, в ушах ее были продеты золотые кольца вперемежку с позвякивающими водными знаками.

– И этот одолел моего Джемиса? – спросила она.

– Помолчи, Хара, – промолвил Стилгар, – Джемис сам виноват… вызвал его на тахадди аль-бурхан.

– Но ведь он же мальчишка! – сказала она, качнув головой. Водные знаки звякнули. – И этот ребенок лишил моих детей отца? Случайность, наверное.

– Усул, сколько тебе лет? – спросил Стилгар.

– Пятнадцать стандартных, – ответил Пол.

Стилгар оглядел свой отряд:

– Ну, кто-нибудь из вас рискнет бросить мне вызов?

Ответом было молчание.

Стилгар поглядел в глаза женщине:

– Пока эти двое не научат меня своему невероятному искусству боя, я не рискну бросить ему вызов.

Она стойко выдержала его взгляд:

– Но…

– Ты видела странную женщину, что ушла с Чани и Преподобной Матерью? – спросил Стилгар. – Это мать парня, а теперь сайидина-чужедал. И мать, и сын неодолимы в бою.

– Лисан аль-Гаиб, – шепнула женщина и благоговейным взором поглядела на Пола.

«Опять эта легенда», – подумал Пол.

– Может быть, – сказал Стилгар, – но и это будет проверено. – Он перевел глаза на Пола. – Усул, по нашим обычаям, ты отвечаешь теперь за женщину Джемиса и ее двоих сыновей. Его яли, жилье, – твое яли. Его кофейный сервиз – твой… и эта женщина тоже.

Пол вглядывался в женщину, удивляясь: «Почему же она не плачет? Почему на лице не видно ненависти ко мне?» И вдруг заметил, что фримены вокруг внимательно глядят на него с ожиданием.

Кто-то шепнул:

– У всех дела. Скажи, наконец, как ты берешь ее?

Стилгар спросил:

– Ты берешь Хару как служанку или женщину?

Подняв руки, Хара повернулась на каблуках.

– Усул, я еще молода. Говорят, что я ничуть не постарела с той поры, когда жила еще с Джоффом… пока Джемис не победил его.

«Значит, Джемис убил другого, чтобы овладеть ею», – подумал Пол и проговорил:

– Если я возьму ее служанкой, могу ли потом переменить свое мнение?

– У тебя есть для этого год, – ответил Стилгар. – А потом она станет свободной и будет поступать по своему усмотрению… ты можешь отпустить ее и раньше. Но в течение года, как бы то ни было, ты отвечаешь за нее… А за сыновей Джемиса ты всегда будешь в ответе… в какой-то мере.

– Я принимаю ее как служанку, – произнес Пол.

Хара топнула ногой, гневно передернула плечами:

– Но я же молода!

Стилгар поглядел на Пола, сказал:

– Осторожность – достоинство вожака… А ты замолчи, – приказал он женщине, – пусть все будет достойно. Покажи Усулу его жилье и место для отдыха, пригляди, чтобы ему было во что переодеться.

– Ох-х-х-х! – проговорила она.