Дюна: Пол

– Никто не может видеть истории в переживаемом им самим моменте. Если каждый Император будет менять календарь, просто потому, что считает себя великим, то летосчисление будет меняться каждые сто лет.

– Но ты же Муад’Диб!

Пол покачал головой.

– Я всего лишь человек. Только история определит меру моего величия.

«Или Ирулан», – подумал Пол, но не сказал этого вслух.

В тот вечер они рано легли спать, но долго не могли уснуть. Чани нежно погладила Пола по щеке.

– Ты чем-то озабочен, Усул?

– Я думаю.

– Ты всегда думаешь. Тебе надо отдохнуть.

– Когда я отдыхаю, то засыпаю и вижу сны… а они заставляют меня думать еще больше. – Он сел, отметив гладкость и прохладу дорогих простыней. Когда-то он хотел, чтобы в его покоях не было ничего, кроме традиционного фрименского ложа, но цивилизация проникла и сюда. Пол опасался, что несмотря на самые лучшие намерения, несмотря на внушенные отцом понятия о чести, неограниченная власть со временем развратит его.

– Ты тревожишься о битвах, Усул? О сражениях с Торвальдом и его мятежниками? Но не тревожься, скоро все враги падут перед твоими армиями. Это неизбежно, ведь такова воля Господа.

Пол задумчиво покачал головой.

– Следует ожидать, что часть народов поддержит Торвальда и одиннадцать союзных с ним аристократов. Мятежи всегда случаются в таких огромных и могущественных Империях, как моя. Как солнце притягивает луну, так и Торвальд притягивает к себе более мелких правителей, но по мере того, как растет его влияние, сильнее сплачиваются мои сторонники. Долго Торвальд не удержится. Стилгар только что отправился на Бела Тегейзе, чтобы покончить там с гнездом мятежников. Я не сомневаюсь в нашей победе.

Чани пожала плечами, словно констатируя очевидное:

– Конечно, это же Стилгар.

Как это часто бывало, его солдаты проявят куда больше жестокости, чем диктует военная необходимость. Он воочию наблюдал это, участвуя в сражении за Эхкнот. Он уже освободил Гарни Холлика от обязанностей командующего и даровал ему бывшую планету Харконненов. Это поле битвы совершенно иного рода, и Гарни наверняка почувствует разницу. Он это заслужил.

Снова погладив Пола по щеке, Чани продолжала:

– Ты чувствуешь груз ответственности за тех, кем управляешь, мой возлюбленный. Ты переживаешь смерть их близких, как смерть своих, но ты не должен ни на минуту забывать, что ты спас их всех. Ты – тот человек, которого мы так долго ждали. Ты – Лизан-аль-Гаиб. Ты – махди. Люди сражаются за тебя, потому что верят в то будущее, которое ты несешь с собой.

Да, и отец учил его пользоваться в случае необходимости слепой верой. Защитная миссия ордена Бинэ Гессерит повсюду насаждала суеверия и пророчества, и он, Пол, использовал их к своей выгоде. Это был трюк, прием, орудие. Но в последнее время он стал замечать, что хвост начал вертеть собакой.

– Джихад живет теперь своей собственной жизнью. Когда в юности мне являлись видения, я знал, что священную войну не остановить, но я все же пытался изменить будущее, предотвратить вопиющее насилие. Но один человек не может остановить движение песков.

– Ты – Кориолисова буря, это ты привел в движение песок.

– Я не могу его остановить, но зато могу направлять его движение. Я вижу самую благоприятную из множества альтернатив там, где большинство людей видят лишь непростительное насилие и разрушение, – тяжело вздохнув, Пол отвернулся от Чани. Он обманывал себя, пытаясь увериться в том, что легко сможет удержать вожжи и направлять бег огромного живого существа, каким оказался джихад. Существа, превратившегося в чудовище. Он принимал решения, веря, что его выбор будет ясным и простым, а в результате оказался большим заложником истории, чем какой-либо правитель до него. Он поставил перед собой ужасную цель. Он оседлал гребень волны, угрожавшей утопить и его самого и всех, кто последовал за ним. Даже принимая наилучшее из возможных решений – невзирая на мотивы, – он видел развертывающееся перед ним кровавое будущее.

«Но альтернативы были бы еще хуже».

Он уже всерьез подумывал о том, чтобы исключить себя из этого грозного уравнения, ускользнуть от беспощадной петли рока. Пол мог бы по собственной воле броситься в бездну исторических толкований и воплощения мифов.

Но Муад’Диб, вздумай он умереть, немедленно превратился бы в мученика. Его образ настолько прочно закрепился в сердцах и душах, что его сторонники и дальше понесли бы его знамя – при необходимости без него и даже вопреки ему. Всему свое время. Пол опасался, что его преждевременная смерть может причинить больше бед, чем его жизнь.

На ночном столике, рядом с раковиной неведомого земного моллюска, привезенной Бладдом с Икаца, лежала стопка подробных рапортов о передвижении войск, маршрутах Гильдии и список планет, которые могут стать легкими жертвами следующих завоеваний. Нетерпеливым жестом Пол отшвырнул стопку в сторону.

Чани нахмурилась, видя такую реакцию.

– Ты недоволен таким успехом? Разве он не поразителен? – Обычно Чани очень хорошо чувствовала его настроение. Но не в этот раз. – Я уверена, что джихад почти закончился.