Дюна

— Здесь сядет Преподобная Мать, но пока она еще не пришла, можешь посидеть здесь и отдохнуть.

— Лучше я постою, — сказала Джессика.

Она следила то за мужчинами, что разворачивали ковры, покрывали ими возвышение, то переводила взгляд на толпу. Теперь собралось уже тысяч десять.

Но люди еще подходили.

Наверху, в пустыне, она знала, уже краснел закат, по в пещере были все те же сумерки, серая мгла, в которой терялись люди, пришедшие посмотреть, как она будет рисковать собственной жизнью.

Справа толпа расступилась, она увидела Пола, по бокам которого шли двое мальчишек. С детской важностью они выступали, положа руки на рукоятки ножей, хмуро озирая расступавшихся перед ними.

— Вот сыновья Джемиса, что стали теперь сыновьями Усула, — сказал Стилгар, с легкой усмешкой поглядев на Джессику, — они серьезно относятся к своим обязанностям.

Джессика поняла, что он пытается отвлечь ее, и была благодарна за это, но все же грядущее опасное испытание поглощало все ее мысли.

«У меня нет выбора, — думала она. — Не следует медлить, надо завоевывать себе место среди фрименов».

Пол поднялся на возвышение, дети остались внизу. Он встал перед матерью, поглядел на нее, потом на Стилгара.

— Что случилось? Я думал, меня зовут на совет.

Стилгар поднял руку, призывая к молчанию. Помахал налево, толпа там расступилась. В образовавшемся проходе появилась Чени, на личике эльфа были заметны следы горя. Она была теперь без конденскостюма, в изящной синей хламиде, оставлявшей руки открытыми. На предплечье левой руки был повязан зеленый платок.

«Зеленый — цвет траура», — подумал Пол.

Таков был обычай, Пол выяснил это у сыновей Джемиса, принявшихся объяснять ему, что им траур не положен, раз он усыновил их.

— Ты Лисан-аль-Гаиб? — спросили они. Он не стал отвечать, ощутив в этих словах тень джихада, а принялся сам задавать вопросы. Оказалось, старшего, сына Джеоффа, звали Калефф, ему было десять лет. Младшему, сыну Джемиса, Орлопу, было восемь.

Странный это был день! Потом мальчики стерегли вход в комнату, никого, как он их просил, не пуская внутрь, чтобы он мог поразмыслить, припомнить пророческие видения и нащупать путь, что не вел бы его к джихаду.

А теперь, стоя рядом с матерью, он глядел на это сборище, сомневаясь, может ли что бы то ни было предотвратить буйство фанатичных легионов.

Следом за подходившей к возвышению Чени четверо женщин несли в носилках старуху.

Не замечая Чени, Джессика жадно вглядывалась в женщину на носилках, старую, морщинистую, иссохшую… Капюшон на черном одеянии ее был откинут, открывая завязанные узлом седые волосы и тонкую шею.

Носильщицы осторожно подняли носилки на возвышение, Чени помогла старухе выйти.

«Вот она, их Преподобная Мать», — подумала Джессика.

Ковыляя к Джессике, казавшаяся скелетом в черном старуха опиралась на руку Чени. Она остановилась перед Джессикой и долго глядела ей в глаза, прежде чем заговорить грудным шепотом.

— Значит, ты и есть Она, — старая голова на тонкой шее качнулась, — Шадут Мейпс жалела тебя, она была права.

Джессика немедленно с твердостью ответила:

— Я не нуждаюсь ни в чьей жалости.

— Ну, это мы еще посмотрим, — тихо проговорила старая женщина. С удивительной быстротой она повернулась к собравшимся. — Ну, скажи им, Стилгар.

— Следует ли? — спросил он.

— Мы люди Мисра, — с трудом произнесла она, — когда-то наши предки бежали из ал-Уруба, что на Нилотике, и с тех пор мы познали и бегство и смерть. Старики уходят, молодые остаются, и наш народ не умрет.

Стилгар глубоко вздохнул, сделал два шага вперед.

Джессика заметила, как мгновенно примолкла толпа, — теперь собралось уже тысяч двадцать, — все стояли молча, не шевелясь. Она вдруг показалась себе такой маленькой и безрассудной.

— Сегодня нам придется оставить это стойбище, так долго укрывавшее нас… мы уходим на юг, глубже в пустыню, — Голос его громыхал под сводом над приподнятыми лицами со всею силой, которую ему давал акустический отражатель за спиною.

Люди молчали.

— Преподобная Мать сказала мне, что не переживет новой хаджры, — проговорил Стилгар. — Нам уже случалось жить без Преподобной, но негоже людям искать себе новый дом без нее.

В толпе теперь зашевелились и беспокойно зашептались.

— Но такая судьба может миновать нас, — продолжал Стилгар, — наша новая сайидина, Джессика-от-Странных-путей, согласилась пройти обряд. Она попробует пройти внутрь себя, чтобы мы не ослабели без Преподобной.

«Джессика-от-Странных-путей», — повторила про себя Джессика. Она видела, как глядит на нее Пол, сколько вопросов в его глазах, но уста его оставались замкнутыми перед всей этой толпою.

«Если я умру, не сумев, что будет с ним?» — подумала Джессика. И вновь опасения хлынули в ее душу.

Чени отвела Преподобную Мать на каменную скамью в акустической нише, вернулась и стала рядом со Стилгаром.

— А чтобы мы не потеряли все, если Джессику-от-Странных-путей постигнет неудача, — продолжил Стилгар, — сегодня Чени, дочь Лайета, будет посвящена в сайидины. — Он сделал шаг в сторону.

Из глубины акустической ниши донесся громкий шепот старухи, резкий, пронизывающий: