Дюжина лазеек

Судья Мышкина, сама будучи матерью трудных подростков, не могла не сочувствовать подруге по несчастью. Как говорится, судья, у которого сыновья, и судья, у которого дочки, вынесут два разных приговора по делу об изнасиловании.

Именно поэтому, кстати, если юрист твердо гарантирует вам выигрыш дела – разворачивайтесь и уходите. Никто не может знать, какие факты всплывут в процессе, какие доказательства сумеет предоставить другая сторона и, наконец, какая вожжа судье под мантию попадет.

Мышкина встретила меня, как любимую свекровь: «Вы снова к нам?!»

Кажется, после истории со свидетелем-призраком (или призраком свидетеля?) она слегка на меня дулась. Каюсь, в тот раз я несколько перегнула палку, вольно используя гражданский процесс. Но ведь ради благого дела!

– Адвокат, зайдите! – велела она, выглянув из своего кабинета.

– Да, конечно. – Я всем своим видом изъявила горячее желание мчаться на зов и шикнула на клиентку: – Не вздумайте подходить к сыну!

– Я прослежу, – важно кивнул домовой и обхватил хозяйку за коленку. Куда дотянулся, там и обхватил. Надо думать, в случае нужды он гирей повиснет на ноге госпожи Мастерсон, так что я могла быть спокойна.

– Госпожа Орлова, – вздохнула судья, когда я прошмыгнула к ней в кабинет. – Надеюсь, в этот раз вы не планируете… фокусов?

– Что вы, – заверила я, сделав честнейшие глаза. – Дело простое, никаких подводных камней. Почти.

Кажется, судью мое «почти» только больше насторожило.

Но что она могла поделать?..

* * *

Судебное заседание отдаленно напоминает боксерский ринг. Две стороны, группы поддержки, рефери…

Только весовые категории в суде не соблюдаются.

Дурин Мастерсон оказался крепким, упитанным, с тяжеленными кулаками и взглядом исподлобья. Но красноречивые прожилки на носу и одутловатость лица выдавали его пороки. Дружки были ему под стать: такие же дебелые и пропитые. Я против них – как голубка против индюков. Домовой – точь-в-точь колибри. И наседка госпожа Мастерсон.

Мысленно я фыркнула. Весовые категории в суде следовало бы определять не по стати. Взять хотя бы судью Мышкину, которая на вид сущий воробей…

«Воробей» тем временем закончил бубнить о правах участников процесса и поднял взгляд на меня.

– Представитель истца, встаньте! Вы поддерживаете исковые требования?

– Да, ваша честь!

Еще бы мы не поддерживали.

– Ответчик, встаньте. Вы признаете исковые требования?

– Это я. – Дурин поднялся на нетвердые ноги и ткнул себя пальцем в грудь. – Я – отцовый наследник!

– Пишите «нет!», – хладнокровно скомандовала судья секретарю. – Оглашается исковое заявление…

Мышкина вдумчиво зачитала иск, полистала материалы дела и сообщила:

– Поступил ответ из нотариальной конторы, согласно которому никто из наследников не подал в надлежащий срок заявление о принятии наследства.

Отлично! Тогда переходим к плану «Б».

Судья подозрительно покосилась на меня, переплела пальцы со свежим маникюром и поинтересовалась:

– Истец, что вы можете пояснить по существу спора?

Я вскочила, не давая клиентке и слова сказать.

– Разрешите, я, ваша честь? Моя доверительница предоставила суду копии документов о праве собственности, а также копию свидетельства о браке, из которых очевидно, что дом был построен супругами Мастерсон во время брака. Следовательно, он является общей совместной собственностью супругов и должен быть разделен между ними поровну. Что же касается наследства, то из-за юридической неграмотности моя клиентка действительно вовремя не обратилась в нотариальную контору. Однако она фактически вступила во владение и пользование домом, добросовестно выполняла все обязанности собственника, а именно оплачивала коммунальные платежи, поддерживала порядок на участке и делала мелкий ремонт в доме. Это также могут подтвердить вызванные нами свидетели.

Судья кивнула и флегматично поинтересовалась у ответчика:

– У вас есть вопросы?

– Да! – Он вскочил и воинственно оттопырил бороду. – Все на отца записано! Мать ничего не делала, дома сидела да пироги пекла. Так что нечего тут!

Моя клиентка и впрямь зря не настояла, чтобы половина была сразу оформлена на нее. Как говорится, на любовь надейся, а договор заключай.

Однако это не лишало ее права собственности.

– Ответчик, – поморщилась судья. – В чем вопрос?

Гном на несколько мгновений завис, упрямо мотнул головой и повторил:

– Это все мое!

Судья задумчиво хмыкнула:

– Садитесь, представитель истца. А вы, ответчик, что можете добавить?

– Ничего я не признаю! Это все отцово наследство, оно мне должно достаться!

– Неужели? – процедила судья ядовито. – Значит, вы считаете, что вашей матери в доме не принадлежит ни кусочка?

– Ну да, – пожал широкими плечами «заботливый сын». – Пусть вообще убирается из дома! Я его продать хочу.

Рядом со мной тихо всхлипнула гномка, и я успокаивающе сжала ее руку.

Увы, нет никаких гарантий, что ребенок хороших родителей тоже вырастет хорошим.

– Ваша мать – пожилая женщина, – продолжила судья и карандашом по столу постучала. – Куда она, по-вашему, пойдет?

– А мне какая разница? – буркнул гном. – Дом мой, что хочу, то и делаю.