Дюжина лазеек

– Очень приятно. – Я побарабанила пальцами по столу. – И что вам понадобилось от адвоката? Насколько я знаю, оборотни предпочитают решать споры, скажем так, в своем кругу.

Тем более волки.

– Кведульв попал в волчью яму. – В желтых глазах Лейдольва сверкнула ярость, но он сумел ее сдержать. – Друг сказал, вы умеете вызволять из капканов.

Интересная аллегория.

– Разумеется, – согласилась я спокойно. – Если капкан из законов и правовых норм.

– Из других, – Лейдольв улыбнулся, показав сахарно-белые клыки, – мы бы сумели выбраться сами. Смотрите!

На стол передо мной легло сильно потрепанное (похоже, когтями) исковое заявление.

– Укус оборотня? – удивилась я, бегло его просмотрев. – В полнолуние? Что за ерунда!

Некий Григорий Маслов утверждал, что неделю назад во дворе собственного дома на него напал оборотень, в котором он узнал своего соседа Кведульва. Искусанный – за ягодицу, подумать только! – господин Маслов с ужасом почувствовал острое желание повыть на луну.

Он сделал вывод, что тоже превращается в волка и… потребовал за это немалую компенсацию. Прощайте, спокойный ночной сон, телевизор и пиво по пятницам. Придется теперь бегать по лесам и кусать кого попало.

К иску прилагались заключение врача и фото пострадавшего места.

– Что вы можете сказать об этом Маслове? И сколько правды в этой, – я похлопала по бумагам, – истории?

– Шавка! – презрительно бросил младший волк. – Только и может тявкать из-за угла.

– Надеюсь, вы не думаете, что Кведульв его укусил? – поинтересовался Лейдольв холодно.

Я же не самоубийца.

– Думаю, – примирительно улыбнулась я, – что приличный волк не стал бы тянуть в рот всякую гадость. Но ведь кто-то же его укусил, верно?

Сам себя в таком месте он точно тяпнуть не мог. Да и отпечатки зубов не похожи на человеческие.

– Не я, – дернул плечом Кведульв. – Я той ночью спокойно спал.

– Верю, – подняла ладонь я. – Речь не о том. Давайте попробуем определить, кто мог бы укусить господина Маслова. Другой оборотень?

– Это наша территория, – покачал седой головой Лейдольв. – Другой оборотень туда не зайдет.

– Превосходно! Бродячая собака?

– Тем более, – хмыкнул младший оборотень. – Бродячие псы не сунутся туда, где пахнет метками волков.

Я почесала бровь. Могу представить, как они ставили эти самые метки!

– Остаются… кто? Верно, местные собаки. Если не предположить, конечно, что господина Маслова покусали где-то еще и он просто откровенно врет, но этот вариант оставим на самый крайний случай… Можете поговорить с соседями? Максимум, что им грозит, – небольшой штраф за нарушение правил выгула собак.

– Мы с радостью заплатим за них этот штраф, – понятливо кивнул вожак. – Это малая цена за то, чтобы избежать позора.

Еще бы. Насколько мне известно, прирожденные оборотни сохраняют разум в любой форме. Утеря контроля над второй ипостасью для них постыдна. Как для человека обгадиться в людном месте, например.

* * *

В первое заседание по делу «бешеного оборотня» я шла со смешанными чувствами. Труднее всего спорить с самыми идиотскими требованиями. Понимаешь, что бред, но… Увы, судебный процесс не позволяет встать и сказать: «Ваша честь, истец – просто идиот!»

Даже если хочется. Даже если очень хочется!

Зато участие по таким делам оставляет массу впечатлений. Это вам не определение порядка пользования коммунальной кухней (впрочем, там тоже впечатлений предостаточно, просто иного толка).

В коридоре суда собрались, вероятно, самые уважаемые члены альвхеймской стаи. От взгляда на десяток матерых волков (а двуликая сущность собравшихся видна была даже невооруженным взглядом) по коже пробегали мурашки, а псы конвоя жались по углам. Зато молоденькие секретарши кружились вокруг, как мотыльки…

Напрасно господин Маслов связался с этими опасными господами. Конечно, преступников уже давно не называют волками, а убийство с отягчающими обстоятельствами не обозначают термином «мордварг»[20], как это было в старые времена. Но от этого волки в агнцев не превратились.

Едва я успела поприветствовать своего клиента и его сородичей, как нас позвали в зал. Минута в минуту – явный признак судьи-гнома.

Истец оказался невысоким человечком с острыми птичьими чертами лица и прилизанными темными волосами. Суетливые движения и бегающий взгляд оставляли не слишком приятное впечатление.

Формальности – выяснение паспортных данных, разъяснение прав лицам, участвующим в деле, а также выяснение отводов и прочее – длились бесконечно долго. Зачем все подробно разжевывать, если с обеих сторон участвуют адвокаты и можно не опасаться за правовую подкованность истца и ответчика?

Однако судья Дарлассон имел на этот счет собственное мнение, поэтому мне оставалось лишь скучать и рисовать в ежедневнике гальдары[21], украшая их сердечками. Благо магом я не была, а без вливания силы они оставались всего лишь безобидными рисунками. Подобными художествами пестрят все заборы вокруг школ[22]. Надо ли говорить, чье имя я вплетала в сложную вязь?

– Истец, вы поддерживаете исковые требования? – осведомился судья наконец.