Дюжина лазеек

– Ваша честь! – вскричал представитель истца и вскочил на ноги. Был он человеком неопределенного возраста и довольно неопрятного вида. Носить длинные волосы не запрещено даже юристам, но их нужно хоть иногда мыть! – Разрешите вопрос моему клиенту?

Судья откашлялся:

– Задавайте!

– Предлагал ли ответчик компенсировать причиненный им огромный вред и решить дело миром? – вопросил коллега у своего клиента.

– Нет! – слезливо ответил он. – Обругал меня нецензурно и сказал убираться!

– Вот видите, ваша честь! – Коллега расправил сутулые плечи. – Ответчик не осознал и не раскаялся!

– Быть может, потому что ему не в чем раскаиваться? – парировала я.

– Да вы!.. – вскричал коллега, побагровев.

– Порядок в зале! – прогудел судья и так хлопнул кодексом по столу, что стекла задрожали.

Жаль, что у судей нет молотков, чтобы стуком призвать к порядку, как это показывают в фильмах. Приходится обходиться чем боги послали.

Вообще, обстановка в суде мало соответствует представлениям посторонних. Судьи редко носят мантии, постоянно зависают в курилках, после сложных дел могут выпить коньяку… Вместо флера романтики и ответственности перед обществом – вполне повседневные дела и проблемы, нервотрепки и скандалы.

Ладно, как говорится, вернемся к нашим оборотням.

– Ответчик, – судья сурово взглянул на моего клиента, – теперь ваш черед. Рассказывайте, как дело было?

– Мне нечего сказать, – пожал широкими плечами Кведульв. – Я его не кусал. Спал в своей постели. Один. Вот и все.

Наша позиция проста: у истца нет никаких доказательств, что укусил его именно Кведульв. Свидетели? Ну конечно, случайно прогуливались мимо. В частном секторе в три часа ночи, да-да.

– Хорошо, ответчик, – проговорил судья задумчиво. – Присаживайтесь. Стороны не возражают, если мы перейдем к слушанию по сути?

Надо же, для судьи-гнома не растягивать слушание на год-другой – это почти героизм. Впрочем, я слышала, что за длительное рассмотрение дел их стали лишать премий.

– Ваша честь, – поднялась я. – Разрешите ходатайство?

– Заявляйте, – кивнул судья.

– Поскольку особенности психики оборотней и степень их контроля над поведением второй ипостаси требуют специальных знаний, прошу вызвать и допросить Андрея Платова, специалиста по проблемам оборотней, который заведует кафедрой расологии в Альвхеймском государственном университете. Он сегодня явился в судебное заседание и может прямо сейчас дать показания.

– Я возражаю! – немедленно вскочил представитель истца. – Согласно Гражданско-процессуальному кодексу Мидгарда, суд вызывает для дачи пояснений специалиста в том случае, если вопрос требует специальных знаний. Однако в данном случае укус у моего доверителя налицо и подтвержден заключением врача.

– Это еще ничего не означает, – парировала я. – Мало ли, может, его любовница покусала?

Коллега молча хватал воздух ртом.

Профессор Платов, весьма благообразный господин с гривой седых волос, был эмигрантом во втором поколении. Семейство львов-оборотней происходило из жаркого Муспельхейма.

Он спокойно представился и предъявил свои документы.

– Задавайте вопросы своему свидетелю, – предложил судья с затаенным предвкушением.

– Расскажите, какие типы оборотней бывают и чем они отличаются друг от друга?

– Есть три типа оборотней, – обстоятельно начал господин Платов. – Первый тип – это урожденные, люди с особыми наследуемыми способностями. Они составляют известные кланы: ульвсерков, берсерков и так далее. Второй тип – это шаманы высокого уровня, способные вселиться в тело животного, но в Мидгарде таких всего двое. И наконец, третий тип – жертвы проклятия оборотничества. Проклятие накладывают с помощью ритуальных пут: пояса, цепочки, браслета или одежды, и в разомкнутом виде они теряют всякую колдовскую силу.

– Благодарю. Скажите, каковы шансы, что человек, укушенный оборотнем, тоже станет оборотнем?

Господин Платов улыбнулся:

– Не больше, чем перестать быть оборотнем после укуса человека.

– У меня больше нет вопросов, ваша честь, – улыбнулась я и села на место.

– Но позвольте! – вскочил представитель ответчика. – Ведь мой клиент чувствует настоятельную потребность выть на луну, бегать голышом и…

– А некоторые называют себя Эгилем Скаллагримссоном[24], например, – перебил эксперт. – При всем уважении, это всего лишь вероятный симптом психического заболевания, не более того.

Истец густо покраснел. Крылья его носа яростно раздувались, ногти царапали скамью, на шее вздулись вены…

Судья фыркнул и наклонил голову, скрывая предательскую усмешку.

– Будут еще вопросы к эксперту? – поинтересовался он. – Нет? Вы можете быть свободны, господин Платов.

– Если не возражаете, я прошу вас немного задержаться в зале, – заметила я, поднимаясь на ноги. – Ваша честь, у меня есть ходатайство. Несколько необычное ходатайство, так скажем.

Глаза судьи сверкнули.

– Вот как? – произнес он нарочито сухо. – Какое же?

– Для начала позвольте еще вопрос истцу?

Судья Дарлассон лишь рукой махнул.

– Скажите, истец, следы зубов на вашем теле все еще заметны?

Провернуть задуманное я могла бы по фото, но… Так будет нагляднее, что уж тут.