Дюжина слов об Октябре

«Хи-и-и-юп-юп-юп-яй-я!» – сменив позывной на боевой индейский клич, пусть и не совсем подходящий к этой ситуации, зато громкий, подала сигнал Дуняша. Она вложила в этот крик все свое горячее желание жить. Если ребята близко, они не могли ее не услышать, а других индейцев в округе и быть не может. Ни с каким другим сигналом они ее крик не спутают, хоть один из них, да услышат.

И точно! Не успел Мироха махнуть своей длинной ногой и выбить ящик из-под Дуняши, как с ответным «Кукареку!» отчаянным галопом влетели в рощу верховые Ли и Следопыт. И не успели оба бандита вытащить оружие, как меткие выстрелы сразили их.

Жива! Это чудо – и оно всегда происходит в самый отчаянный, в самый последний миг!

И вот уже перерезаны веревки, сброшена петля. Дуняша упала в руки брата.

– Дуняша! – не помня себя от счастья, закричал Мишка, обнимая сестру.

– Я жива, Мишка! Как вы вовремя…

Ли, бросившись на холодную землю рядом, не решался приблизиться.

– Это ты? Брат Овод, это ты? – с потерянно-счастливым лицом удивлялся он.

– Я, – улыбнулась Дуняша, вытирая разбитое лицо и стесняясь его.

– Жив! – схватив ладонь Дуняши и прижав ее к своему лицу, повторил Ли.

– Да, да.

Радостное изумление не сходило с лица индийского парня, который, не отрываясь, смотрел на растрепанные длинные волосы Дуняши, на ее белую рубашку с кружевом.

– Видишь ли… – заметив это, начал Мишка, пытаясь объяснить, почему они с Дуняшей и от него скрывали свою историю.

– Видит Ли, брат Следопыт! – воскликнул Ли, обводя руками воздух рядом с Дуняшей. – Очень красиво! Брату Овод так лучше!

Дуняша снова смутилась, поспешно вскочила на ноги и отвернулась.

– Скажешь тоже…

Мишка и Ли тоже поднялись.

– Это была наша тайна. Как у тебя Слоня, – запинаясь, обратился к Ли Мишка. Он, как вождь их маленького племени, решил взять объяснения на себя. – Война ведь… Мы никому не говорили, что Дуняша – девочка.

– Правильно! – горячо поддержал его Ли. – Но только не брату Ли! Значит, Ли не болеет! Он не любит мужчин, значит. Потому что он любит… Дуняша. Как хорошо, мой капитана!

Теперь смутился Мишка. И отошел подальше – к лошадям.

А Ли бросился к Дуняше.

– Ли не может сказать, как он сильно любит брата Овода! Но он – очень! – прижав руки к сердцу, со всей страстью бесхитростной души произнес он.

Дуняша счастливо улыбнулась. Нет ничего приятнее для девушки, чем услышать подобные слова от того, кого любит и она сама.

– Овод тоже любит своего индейского брата Ли. То есть… – проговорила Дуняша. И запнулась. – И не только Овод. Меня зовут Дуняша.

– Да, слышал, Дуняша, – повторил Ли и взял девушку за руку. – Ли никогда не уйдет. Он всегда будет рядом. Он любит навсегда.

– Ли, я тоже тебя люблю, – сказала она. Но снова смутилась. – Только я хотела сказать тебе об этом не сейчас… А тогда, когда мы победим и наступит всеобщее счастье!

– А сейчас? – В глазах Ли появился испуг, которого до этого никогда не замечалось.

– А сейчас… – Дуняша положила руки на плечи Ли и нежно поцеловала его.

Всего один поцелуй успел вернуть ей Ли, как раздался голос командира Мишки:

– А сейчас нужно уматывать отсюда. И поскорее. Видите, кто-то скачет сюда. Так что уходим.

– В лес? – отступив от Ли, спросила Дуняша.

– Да.

Наведавшись в разгромленную штабную хату и прихватив обмундирование брата Овода, который не хотел с ним расставаться, а также собрав оружие убитых бандитов, Мишка с Дуняшей верхом на одной лошади, Ли на другой поспешно ускакали в сторону большого леса.

И снова горит костер в темной чаще. Три человека – Следопыт, Чингачгук и Овод, грустные и потерянные, сидят возле него. Неподалеку стоят их кони, где-то рядом поджидает Слоня.

Это индейский военный совет. Вот и трубка. Но что-то сейчас совсем не до игры, не до церемоний.

Вождь Мишка первым прервал молчание.

– Так расскажи, что же случилось, брат Овод? Кто здесь побывал? Бледнолицые, красные шакалы или еще какие коварные койоты?

Трудно и больно было рассказывать Дуняше о том, что произошло в отсутствие ребят. Слезы текли по лицу стойкого Овода, и этих слез не хотелось стесняться.

– Стало быть, наш батька, наш Черный Лис в плену! – с трудом сдерживаясь, произнес Следопыт. – Но как его освободить? Где он? У кого?

– Кто же его увез? – добавил брат Чингачгук.

– Говорю же, непонятно, – развела руками Дуняша. – Не белые, не красные. А, я так думаю, кто-то… Кто против революции. Хитрованы какие-то.

– Батька словно чувствовал…

– Бумаги спрятать велел.

Верный помощник предводителя повстанцев горестно воскликнул:

– Да, его предали! Но почему? Если бы установить власть, какую хотел батька, люди бы зажили хорошо и счастливо! И все бы было по-честному! Власть – народная. Закон – на месте… А теперь народу только война и разорение. Нет власти. И батьки нет. Других-то батек много. Но они только под себя гребут.

– А наш честный был, – морщась от тоски и душевной боли, воскликнул Ли.