Див. Часть первая (СИ)

Но показывать свою находку Егор тоже не спешил. Может быть, он был глуп, но не настолько. Силой он не отличался, влиятельных покровителей у него не было, так что ограбить его было проще простого.

На третий день бесплодных раздумий Егор почувствовал, что его умственное напряжение ведет его прямой дорогой в сумасшедший дом. Его бедные мозги, не привыкшие к тяжелой работе, настоятельно требовали отдыха. Сначала Егор пытался собрать всю свою волю в кулак и продолжать размышления, но воля высыпалась из кулака, как песок, и собирать ее с каждым разом было все сложнее и сложнее. И Егор, устав от этой борьбы, решил сделать небольшой перерыв и отдохнуть, припав к источнику «живой воды», запас которой был в каждом доме. От этого источника он не отходил несколько дней, и «живая вода» сделала свое благое дело: проблемы ушли куда-то далеко, мозги, умолявшие о небольшом отдыхе, отключились полностью, в теле появилась необычайная легкость, а вера в свои силы снова прочно обосновалась в его душе.

Правда, стены временами стали качаться, а пол все время норовил уйти из-под ног, и, кроме того, Егора стали навещать какие-то странные гости. Сначала из валявшегося у кровати сапога вылезли два барана. Они какое-то время плавали по комнате, как космонавты в невесомости, потом нашли Егорову бритву, по очереди побрились и тут же растаяли в воздухе, а Егор еще долго мучительно соображал, как же такие громоздкие животные умудрились залезть в такой маленький сапог.

Потом к Егору на огонек заглянул сосед Климыч. Он вошел, как и все нормальные люди, через дверь (правда, она была заперта), вежливо присел на лавку, положив на нее свой лохматый хвост, чокнулся с Егором, выпил, удовлетворенно хрюкнул и медленно с загадочной улыбкой стал уменьшаться. Уменьшившись до размеров мышонка, он дружелюбно помахал Егору ручкой (или лапкой?) и убежал в щель в стене.

Потом… Потом Егор заснул. А проснувшись, увидел, что перед ним на печи сидит странное существо. Тельце его было покрыто шерстью, большие уши заросли пушком, тоненькие, сморщенные, как у старушки, ручки были сложены на животе. Существо большими и очень грустными глазами смотрело на Егора.

Егор ждал. Предыдущие видения вели себя активно, отводя ему лишь роль молчаливого зрителя, и он надеялся, что и новый гость сам предложит ему культурную программу. И вскоре действительно мохнатый заерзал на печке, приноравливаясь, как бы слезть, и не успел Егор оглянуться, как новый посетитель уже сидел рядом с ним, свесив тощенькие ножки со скамьи. Ростом он был около аршина. Он коснулся своей маленькой ручкой Егорового плеча так, как касается лучший друг, желая показать свое расположение, и прошептал: «Дурак». От такого комплимента Егор чуть не упал с лавки. Он никогда не слышал, чтобы видения разговаривали, но это еще бы он стерпел. Но чтобы его собственное видение, да его же и обзывало – это было уже слишком! Он вскочил с каким-то самому ему неизвестным, но очень твердым намерением, но почва ушла у него из-под ног и он поневоле снова сел. А мохнатый продолжал как ни в чем не бывало на манер старика, который учит жить желторотого юнца:

-Ну, как же не дурак? Сам посуди: клад нашел? Нашел. И что? И ничего. Пьешь вторую неделю. А из-за чего? А не из-за чего! – он бросил на Егора пронзительный взгляд, и тому ничего не оставалось, как молча согласиться. – Бывает, пьют от радости. Бывает. Часто пьют с горя. А ты? Есть у тебя причина?

Егор горестно вздохнул, соглашаясь со всеми доводами. Он вообще легко подпадал под чужое влияние, а в пьяном виде особенно.

-Нет у тебя причины! – удовлетворенно констатировал мохнатый и стал похож на секретаря райкома, распекающего своего подчиненного на партсобрании. – Тебе надо радоваться. Такая удача выпала! А ты? Другой бы свое богатство сразу в дело пустил. Не умеешь ты пользоваться подарками судьбы. Ни в чем от тебя толку нет! Стыдно. Не тебе этот клад должен был достаться. У тебя все превращается в большую проблему. Не нужен тебе клад – и ну его в болото. Чего пьяные сопли-то распускать? Чего из мухи слона делать?

Егор угрюмо молчал, понимая, что ему предоставлять слово никто не собирается, а мохнатый побушевал-побушевал да затих.

Егор задумался. А ведь этот мохнатый был прав, кто бы он ни был. До клада Егор жил спокойно, бедно, но спокойно. И ни разу, между прочим, таких запоев себе не позволял. Дурак, как и есть дурак!

-Ладно, - решил пьяный Егор, - будем рассуждать трезво. Мечтал я о кладе? Мечтал. Нашел я клад? Нашел. И что? И ничего. – незаметно для себя он заговорил в той же манере, что и его мохнатый советчик. – Ничего не изменилось, - он с презрением оглядел свою убогую лачугу, - все по-прежнему. Только проблем прибавилось. Он прав! Ничего хорошего нет в этом кладе. – Егор почувствовал, как к горлу подступили слезы. Речь его стала менее связной, хотя среди неразборчивого бормотания можно было выделить основные тезисы, которые, кстати, вообще были характерны для его самоедств в пьяном виде:

1.     Ничего у меня не получается.

2.     Ничего я не могу.