Диверсант Петра Великого

– Похоже, мертвецки пьян. Праздновать уже начал, что ли… – усмехнулся я и закрыл дверь капитанской каюты. – Значит, особых проблем от него ждать не придется. А мы пока займемся остальными…

Из коридора я вылетел мухой и сразу же наткнулся на улыбающегося цыгана. В трюме они нашли лишь двух членов команды, которых тут же удалось разговорить.

– Все, командир, рассказали, как на исповеди. У меня ведь не забалуешь, – скалил зубы Пали, поигрывая едва ли не аршинным ножом. – Сказывали, что капитан почти всю команду на берег отправил. Мол, сегодня большой куш возьмем и домой отправимся, прочь из этой чертовой страны. Ха-ха-ха, думают там меха найти…

Мне же было совсем не до смеха. Вот-вот должна была вернуться команда, в которой насчитывалось почти полтора десятка здоровенных лбов с оружием. К встрече с ними следовало хорошенько приготовиться.

– Рот закрой, Пали. Давай всех сюда. И Абрашку зови. – Этому здоровяку в моем плане отводилась особая роль.

Я решил особо не мудрить и встретить моряков прямо у борта, где была закреплена веревочная лестница. Здесь мы бы и принимали их одного за другим. Собственно, так и случилось.

Возвращавшиеся моряки кричали так, что их голоса разносились по всей бухте. Чего только они не обещали жителям заимки, которые успели сбежать от них: и сжечь вместе с семьями, и отрезать руки с ногами, и посадить на кол, и утопить. Правда, оказавшись в крепких лапах монструозного Абрашки, каждый из них начинал петь совсем по-другому. Особо неспокойных тот сразу же отправлял в беспамятство.

Едва команда голландца и его пьяный вусмерть капитан оказались в кубрике под надежной охраной, я начал знакомиться с трофеями. Признаться, я не ждал особой добычи. Собственно, откуда здесь было взяться несметным богатствам, о которых с таким придыханием говорили мои люди? Капитан Маас объявился в северных водах чуть меньше трех недель назад. Много ли он успел награбить за это время? Не каждый же день он нападал на селения поморов? Притом я прекрасно помнил слова Петра о том, все награбленные меха не должны пройти мимо казны.

Словом, спускаясь в трюм вслед за боярычем и цыганом, я приготовился ко вздохам сожаления с их стороны. И вздохи я услышал! Правда, это были вздохи восхищения и восторга!

– О! Это же чернобурка! Господи, откуда все это?! Командир, смотри! – будто оглашенный орал цыган, мотаясь от одного борта к другому. – А здесь песец! Боже мой! Сколько же здесь шкурок?! Командир, командир!

Я еще только спускался вниз по крутой лестнице, а Пали уже дожидался меня внизу и тряс внушительной охапкой шкур. Казавшийся живым, мех в его руках блестел и переливался серебром.

– Ха-ха! – Мне даже показалось, что в глазах цыгана мелькнула влага. – У меня всю жизнь одни медяки в руках были. Я и самой поганой песцовой шкурки не видел. Командир, слышишь?! А тут такое… Командир?

Я спустился на последнюю ступеньку и обомлел! Трюм пинассы был полон мягкого золота! Везде, куда только не падал мой взгляд, висели аккуратно связанные связки шкур песца, лисы и бобра. Серебристые, иссиня-черные, белые, бурые, шкурки завораживали своим блеском.

– Блин! – непроизвольно вырвалось у меня. – Сколько же тут добра? Голландец-то просто зверь! Так… Боярыч, ты у нас грамотный ведь?! Пересчитай все это! Давай, давай. Государь должен знать, что с корабля не пропало ни шкурки. Иначе ты сам понимаешь…

Другой сюрприз ждал меня в каюте капитана. К счастью, я решил напоследок еще раз проверить жилище Мааса. На первый взгляд, в его небольшой комнатенке ничего особого не было. На столе – бутылки, в сундуке – какие-то заплесневелые вещи. В воздухе же витал тяжелый алкогольный смрад.

– Неужели, герр Маас, ты ничего не припрятал от команды? Быть такого не может, – бормотал я, простукивая деревянные панели каюты. – Ты же грабитель и крыса! Давай-ка поделись со мною.

Удача мне улыбнулась тогда, когда я уже потерял всякую надежду найти какой-то тайник. В какой-то момент дощечка под моей ладонью провалилась внутрь.

– А вот и подарки, – довольно улыбнулся я, выуживая из черной дыры, один за другим, два увесистых мешочка. – Тяжелые… Что у нас там внутри?

Один кожаный мешочек был буквально набит серебряными монетами: мелкими чешуйками времен Ивана Грозного, истертыми донельзя голландскими ефимками, серебряными селиквами времен византийского императора Юстиниана II. Увидев такое содержимое, завязки второго мешочка я едва зубами не грыз.

– Боже, у меня сегодня явно день рождения! Один подарок за другим, – на мою ладонь посыпались небольшие желтые камешки – настоящее самородное золото. – За такое бабло я могу целый полк снарядить… Теперь бы побыстрее под ясные очи Петра свет Алексеевича попасть и на его обалдевшее лицо посмотреть.

…Наше возвращение было поистине триумфальным! Едва только наша пинасса появилась в акватории Архангельска, как с берегового форта нас «поприветствовали» мощным пушечным залпом. Десятка два каменных ядер молниями поскакали по морской глади в нашу сторону и лишь чудом не проломили нам борт.