Диверсант Петра Великого

Силы, наконец, меня оставили, и я уткнулся лицом в свою же шапку, лежавшую на краю стола. Диверсы тут же меня подняли и осторожно положили на топчан, где я проспал до самого утра. На другой же день я почти не помнил о своих пьяных откровениях. Мои люди тоже постарались забыть об этих словах, чтобы случайно не накликать на меня царский гнев. Ведь за такую хулу на царя и царскую семью простой смертью было не отделаться. Виновного ждала дыба, а после четвертование.

…Цель нашего похода, турецкая крепость Азов, появилась внезапно, едва наш флагман миновал очередной заросший густым лесом остров. Крепость вырастала уступами, с каждой минутой открывая нашему взору очередную часть своих укреплений. Сначала мы увидели протянувшуюся на десятки верст длинную цепочку земляного вала и массивных бастионов, которые окутывала густая белая пелена порохового дыма. Доносились слабеющие отзвуки орудийных выстрелов, которые тут же рассыпались продолжительным эхом. Затем показались крепостные стены с башнями, ограждавшими внутреннюю часть крепости с ее сердцем – старинным каменным кремлем. Со стороны реки Азов хранили две здоровенные каменные башни-каланчи, расположенные на противоположных берегах. Между ними была натянута толстая железная цепь, не подпускавшая вражеские суда к городу-крепости. Из высоких башен-каланчей в сторону реки смотрели десятки амбразур с орудиями впечатляющих калибров. Любое судно, которое посмеет только приблизиться к башням, сразу же станет мишенью для их пушек.

– Вот оно, змеиное кубло. Тьфу! Прости господи. – Капитан флагмана, Михей Никанорович, махнул рукой и тут же с ненавистью сплюнул. – Говорю, Лександра Данилыч, вон он, османский орешек. Поди, попробуй раскуси его. Горький орешек-то…

Я понимающе закивал. Даже мне, ничего не соображающему в фортификационном искусстве, крепость внушала уважение. Осаждающим предстояло пролить немало своей и чужой крови, прежде чем падут стены древнего Азова.

– Наши, похоже, уже давно грызут этот поганый орешек, – пробормотал я, вслушиваясь в участившиеся раскаты пушечных выстрелов. – Теперь и мы будем грызть его. Главное бы – не подавиться…

Задумавшись о том, что теперь делать дальше мне и моему отряду, я медленно рассматривал крепость и ее окрестности. Мой взгляд скользил по длинным, змеившимся перед земляным валом траншеям, бастионам с копошившимися на них османами, каланчам и развевающимся над ними османским стягам. «Дела у Петра, видимо, не очень. Османы дают им прикурить. Если сейчас предстану перед ясные очи государя, то пошлют меня, такого красивого, вместе с моими морпехами на штурм, как простую пехоту. А оно мне надо? Не надо! Морпехи – это не кувалда, чтобы ей долбить по каменной стене. Это скальпель, и работа ему требуется соответствующая!»

– А вот, кажется, и дело, достойное нас. Не знаю кто – Господь Бог, судьба или провидение, но нам явно дают шанс проявить себя, – вдруг улыбнулся я пришедшей мне в голову идее, уставившись на приближавшиеся каланчи. – Эти сторожевые башни сами напрашиваются, чтобы ими занялись добрые люди, – ухмыльнулся я. – Возьмем их, откроем проход по Дону и сможем подобраться к Азову со стороны реки. После же этот орешек расколется, как последняя гнилушка.

Довольно боднув головой воздух, я развернулся на месте. Шедшие за нашим броненосцем остальные суда не отставали, так же бодро стуча сотнями весел по речной поверхности. На их палубах были видны многочисленные фигурки солдат, предчувствующих скорый бой.

– Что ж, не будем никого разочаровывать. Слышь, Никанорыч?! – Я подошел к капитану, что-то бормотавшему себе в густую бороду. – Пришло время нашему дракону размяться. Что нахмурился? Не бурчи. Все будет путем. У броненосца шкура толстая. Ядрами только помнут. Давай правь на левую каланчу, что у крепости. Как ее возьмем, из правой турки сами сбегут. Резона в ней сидеть уже не будет. Только посередке не иди. Тут тебя с обеих сторон пощекотать ядрами могут.

Недовольный капитан, опасавшийся за свой чудо-корабль, чуть тронул штурвал, заставляя галеру вздрогнуть.

– Не сумлевайся, Лександра Данилыч. Сделаем как надоть. Чай разумение свово имеем, – забурчал старик-капитан. – Мы к бережку прижмемся, как несмышленыш к мамкиной титьке. А ядрами они пусть по нама пуляют. Пушкари османа и два раза пальнуть не успеют, как мы у их крыльца будем, – презрительно бормотал он, еще круче поворачивая штурвал. – Ты, Лександра Данилыч, иди-ка отседа к своим орлам. Поспешай.

Правда, я уже давно был на баке броненосца, где яростно махал красным флажком следовавшему за нами судну. По этому заранее оговоренному сигналу, которых у нас было не более десятка, капитаны кораблей отряда должны были готовиться к высадке десанта морпехов. Соответственно, сержанты уже должны были проверять снаряжение у себя и своих бойцов.