Диверсанты. Легенда Лубянки – Яков Серебрянский

Одной из главных задачей ИККИ в 1923 году являлось обеспечение успеха планировавшейся революции в Германии. Для этого следовало не допустить, чтобы польские войска участвовали в подавлении вооруженных выступлений германского пролетариата. Легальные резидентуры ИККИ, РУ РККА и ГПУ–ОГПУ, действовавшие под «крышей» полпредства СССР в Варшаве, вели интенсивную разведку в вооруженных силах и государственных учреждениях Польши. Главной опорой советских разведслужб на территории Польши были польские коммунисты-коминтерновцы.

Сотрудник советского полпредства Г.З. Беседовский, ставший впоследствии невозвращенцем, в своих мемуарах писал:

«В это время, то есть в первой половине 1923 года, во главе отдела ЧК и военной разведки при посольстве стоял Мечислав Логановский. Это был поляк по происхождению, бывший член польской социалистической партии, перешедший затем к коммунистам. Во время Гражданской войны Логановский отличился на фронте, имел орден Красного Знамени и пользовался личным расположением Дзержинского. Дзержинский, любивший окружать себя польскими коммунистами, предложил Логановскому перейти на работу в Чека, и Логановский принял предложение. Одновременно с этим он принял также предложение Уншлихта быть резидентом Разведывательного управления (Разведупра) в Польше. Эта работа давала Логановскому большое политическое влияние, так как Уншлихт руководил тогда не только военной разведкой, но и польской секцией Коммунистического интернационала. От Уншлихта, а не от Наркоминдела зависело направление советской политики в отношении Польши» [98].

Подчеркнем вслед за Беседовским: основным координатором российских спецслужб в Польше был Уншлихт, поэтому очень трудно сказать, какая линия (ИККИ, РУ РККА, ИНО ОГПУ) преобладала в деятельности М. Логановского и его помощников. Еще раз подчеркнем, что сотрудничество внешней, военной разведок и Коминтерна по многим операциям 1920–1930-х гг. было теснейшим.

Сотрудник ИНО ОГПУ Г.С. Агабеков [99], оставшийся в 1930 году на Западе, в своих мемуарах о работе советской политической разведки писал:

«Почти до 1926 года отношения между ОГПУ и Коминтерном были самые дружеские. Начальник иностранного отдела Трилиссер был большим приятелем заведующего международной связью Коминтерна Пятницкого, и оба учреждения находились в теснейшей деловой связи. Да иначе и быть не могло, так как ОГПУ ведет работу за границей по обследованию контрреволюционных организаций, в которые входят все русские и иностранные антибольшевистские партии, начиная от социал-демократов и IV Интернационала и кончая фашистами. Этим материалом ОГПУ, естественно, должно делиться с Коминтерном, чтобы облегчить ему работу в борьбе с враждебными коммунизму влияниями. Кроме того, в иностранных компартиях, в особенности в восточных странах, имеется большой запас провокаторов, борьбу с которыми и выявление которых взяло на себя ОГПУ, так что, повторяю, деловая связь между ОГПУ и Коминтерном неизбежна.

На местах, за границей, эта связь, однако, приняла совсем другой характер. Резиденты ОГПУ, поддерживающие связь с представителями Коминтерна за границей, пошли по линии наименьшего сопротивления в своей работе. Вместо того чтобы самим рисковать и вербовать нужную агентуру, они стали пользоваться для шпионской работы местными коммунистами, что в конце концов стоило дешевле и было безопаснее как в идейном отношении, так и в отношении возможной провокации» [100].

В первой половине 1923 года военное крыло компартии Польши приступило к организации диверсионно-террористических акций против своих политических противников. Предполагалось, что это приведет к нарастанию революционной борьбы пролетариата. Боевую организацию («боёвку») возглавили офицеры-коммунисты: поручик В. Багинский и подпоручик А. Вечоркевич. Период весны – осени 1923 года журналисты назвали «бомбовым периодом». Тактика диверсантов была основана на принципе «маятника», то есть имитировала действия двух террористических организаций, действующих друг против друга. С определенной периодичностью взрывы самодельных бомб происходили в помещениях то правых, то левых общественных организаций и газет. Было несколько неудачных попыток покушения на «директора Польского государства» Пилсудского. Для 2-го отдела польского Генштаба (контрразведка) и Варшавской политической полиции поиск и обезвреживание террористов стали приоритетной задачей. Используя армейскую агентуру, польские спецслужбы сумели к сентябрю 1923 года задержать часть членов коминтерновской «боёвки».