Диверсанты Судоплатова. Из Погранвойск в Спецназ

Четверо партизан были убиты или тяжело ранены. Двое, сумевшие укрыться от внезапных очередей, открыли ответный огонь. Из блиндажа выскакивали полуодетые зенитчики, длинными очередями бил в темноту спаренный пулемет «МГ-42». Расчет зенитной пушки разворачивал ствол в сторону автоматных вспышек. Внезапный штурм моста срывался.

Андрей Зиняков вместе со второй группой бросал гранаты, но им мешал плотный пулеметный огонь. Понимая, что именно он несет ответственность за неудачную атаку, лейтенант Зиняков, пригнувшись, бежал к батарее.

В траншее он лицом к лицу столкнулся с немецким лейтенантом. Недавний выпускник военного училища не догадался захватить запасной магазин к автомату и выдергивал из кобуры «вальтер». Его помощник, унтер-офицер, раненный в лицо, пытался перезарядить автомат. Он с трудом держался на ногах, но хорошо понимал, что, если не успеет открыть огонь, русские диверсанты добьют его.

Зиняков опередил унтера, выпустив очередь в упор. Немецкий лейтенант понял, что не успеет взвести пистолет, и ударил русского диверсанта рукояткой по голове. Бежавший следом ординарец выстрелил в немецкого офицера и помог подняться Зинякову.

Федор Кондратьев, главной задачей которого было заминировать мост, попал в кольцо. Двое саней, груженные взрывчаткой, стояли под насыпью. Со всех сторон шла стрельба. Старший лейтенант понимал, что заложить взрывчатку его саперы не успеют.

Они отстреливались от наседавшей охраны моста. С площадки развернулась счетверенная 20-миллиметровая установка. Ее огонь мог повредить мост, но сейчас важнее было уничтожить, смести с моста русских диверсантов, пока они не заминировали опоры.

Светящаяся трасса из четырех стволов уткнулась в бежавших саперов. Снаряды, летящие со скоростью девятьсот метров в секунду, пробивали бойцов насквозь, нанося смертельные раны.

Один из саперов, укрывшись за металлической балкой, открыл огонь из ручного пулемета. Он успел выпустить лишь несколько очередей. Балка звенела от попаданий осколочных и бронебойных снарядов. Вспышки накрыли сержанта, переломили «дегтярев» и отбросили тело на рельсы.

– Вперед, не останавливаться! – кричал Кондратьев.

Он был контужен, одна рука бессильно обвисла. Его подхватил под мышки старшина Пичугин и потащил прочь.

– Куда? Бежать вздумал?

Сразу несколько мелких снарядов ударили в шпалы, раскалывая и кроша плотную древесину. Бронебойное жало, выбив сноп искр, отрикошетило от металла и с воем пронеслось в метре от Пичугина.

– Убьют! Орден до дома не довезу, – упрямо тащил на себе старшего лейтенанта сапер.

Снайпер Грицевич снял наводчика 20-миллиметровки, упал еще один зенитчик. Белоруса спасла быстрота. Теперь снаряды летели в его сторону. Звеня, сорвало с пожарного щита ведро, вспороло, разнося в щепки, ящик с песком.

Лейтенант Авдеев подогнал вместе с саперами сани, наполненные взрывчаткой. Опрокинул бруски и ящики под основание бетонной опоры.

– Будем взрывать!

– Бесполезно, – сказал один из саперов. – Нужно в ниши тротил закладывать или шурфы долбить.

– Грамотный! – обозленно выкрикнул особист, понимая, что операция срывается.

Сапер вскрикнул. Из шапки и телогрейки брызнули окровавленные клочья. Немец-охранник стрелял в него сверху из автомата. Упал еще один сапер, остальные посылали вверх торопливые очереди.

Кое-как выдолбили возле основания опоры неглубокую яму и заложили в нее взрывчатку. Точнее, свалили грудой. Уложить тротил как следует мешала стрельба сверху.

– Отбегаем!

Авдеев поджег бикфордов шнур. Раскатисто рванула взрывчатка. Но опора устояла. Отлетело несколько кусков бетона. Кувыркалось тело немецкого автоматчика, сброшенное вниз. Шлепнулось возле дымящейся воронки, а лейтенант Авдеев, размазывая копоть по лицу, выругался:

– Взорвали, снесли все к чертовой матери! Готовились долго, а получился пшик!

Отходили под огнем, теряя погибших товарищей. Людей спасало то, что они находились в «мертвой зоне» – зенитные установки до льда не доставали. Но пулеметные очереди с моста упрямо преследовали отступающих.

Преграждая путь, на берег выбежали с полсотни полицаев, открыли огонь, азартно передергивая затворы винтовок. К ним присоединились расчеты ручных пулеметов. Лед покрылся телами погибших, укрыться было негде.

Люди бежали к берегу под плотным огнем. Тяжело раненные, не в силах ползти, лежали в лужах парящей на морозе крови. Батька Бажан, исполнявший должность заместителя Зинякова по хозчасти, тоже принимал участие в операции.

Этим он пытался хоть отчасти поднять свой авторитет. Он понимал, что рано или поздно придется отвечать за бездействие отряда и гибель многих партизан, когда он прохлопал внезапную облаву.

Не слишком вникая в дела, он был уверен, что Журавлев и его люди взорвут Витемский мост и в этом будет заслуга батьки Бажана. Может, его даже наградят…

Но все летело кувырком. Пулеметные очереди крошили лед. Полицаи орали и матерились, непрерывно стреляя и обещая повесить за яйца всю «краснопузую сволочь». Здесь, на льду, Бажан понял, что загнал себя в ловушку – ни к чему было лезть в пекло!