Дизайнер смерти

Выходило, что Дорнан не просто человек с гнильцой, но еще и военный предатель. В моей внутренней иерархии подлецов это место было на ступеньку ниже воров и убийц.

– Получается, вы служили еще у Урсуна, а после, когда запахло жареным, переметнулись к Ронану?

– Зря осуждаешь. Захочешь жить – и не так будешь поступать. Зато мои дети были в безопасности, получили хорошее образование, выросли и сейчас живут на разных планетах империи. У них хорошие должности, семьи. Я сделал для них все, что мог, и думаю, после того как вы родите, императрица, наконец смогу уйти на заслуженный отдых.

Мои глаза невольно округлились. Дорнан рассуждал обо всем так спокойно и, судя по его виду, вполне себе представлял уютный домик у моря, который заслужил по выслуге лет. Чем не идеальная старость?

– Вы не говорили о своей семье раньше.

– Если не говорил, не значит, что ее нет. Хотя… – Дорнан выставил автопилот и наконец отвлекся от приборной панели. – По сути, я уже давно один. Жена умерла больше десяти лет назад, а дети стали самостоятельными.

– И вы все так же преданы Ронану… – пробормотала я. – Дорнан, неужели вы никогда не понимали, какому ублюдку служите? Вас совесть по ночам вообще не мучает, когда понимаете, сколько невинных он убил?

– С чего вдруг? Это ведь не я убивал. Я, наоборот, лечу всех, помогаю, чем могу. Что же касается человеческих качеств императора, то разве они имеют значение? Миллиарды людей трудятся на тех, кто им неприятен, но разве это их волнует?

– Значит, Ронан вам противен? – ухватилась я.

– Я такого не говорил, не нужно ловить меня на словах, – улыбнулся Дорнан. – Ронан – это щедрая рука, которая меня кормит, и я не дурак ее кусать.

На этом наш и без того короткий разговор окончился.

Лететь нам оставалось около двух часов. Вначале я пыталась убить скуку, пялясь в безграничный космос, но после сама не заметила, как уснула. Видимо, сказывалась усталость, накопленная за сутки.

Мне снились кошмары. Будто куда-то падаю, людские крики, звуки лютующей толпы, смех Кимат и в довершение женский плач, в котором я узнала свой голос.

Выдиралась из сна я рывками, он будто не хотел меня отпускать, но я все равно выбралась, будто из пучин океана. Вынырнула и судорожно втянула воздух легкими.

– Думал, вы будете спать до самой посадки, – произнес Дорнан. Он по-прежнему сидел в кресле пилота и моим резким пробуждением оказался удивлен. – Не хотелось вас будить.

– Мне снились кошмары, – пробурчала я, вставая со своего места, чтобы размять ноги.

Все же крошечная шлюпка была явно не предназначена для длительных и комфортных перелетов. Тут не было даже каюты с кроватью или диваном.

Зато нашелся небольшой бар с водой.

Я осушила целую бутылку, прежде чем немного прийти в себя и вытрясти остатки пережитого ужаса из головы.

– Садимся через пять минут, – долетел до меня голос Дорнана. – Вам нужно вернуться в кресло.

– Хорошо, – сдавленно ответила я, чувствуя, что, кажется, зря выпила столько жидкости.

Ко мне вновь стала возвращаться тошнота, несмотря на все лекарства, которыми меня пичкал доктор еще на яхте Ронана.

– Если получится, то садитесь аккуратнее, – попросила я, когда Дорнан пошел на снижение. – Меня опять тошнит.

Старик неодобрительно покачал головой.

– Сразу же по прилете нужно вас осмотреть. На этом сроке уже не должно быть такого сильного токсикоза.

– Угу, – вяло буркнула я, сдерживая позывы.

Признаться, я и сама не ожидала такой бурной реакции организма. Настолько сильно меня еще за всю беременность не мутило, даже в каюте у Ронана после его мерзкого предложения.

– Кажется, дело не в токсикозе, наверное, я съела что-то не то на корабле, – вяло отозвалась, когда мы входили в атмосферу и языки пламени плясали по обшивке. Корабль трясло, и я уже подумывала не сдерживаться. Ведь должно же мне было потом стать легче.

Лишь только мысль, что все съеденное в условиях перегрузки окажется на мне, давала силы терпеть.

– Осталось несколько минут, – попытался успокоить доктор. – Как только приземлимся, я сбегаю в дом и возьму нужные лекарства. Обещаю, вам станет легче.

Его слова пролетали мимо меня, и как бы я не «любила» этого человека, но сейчас хотелось верить, что он поможет.

Когда скорость корабля стала замедляться и впереди замаячил знакомый остров, я подумала, что стоит нам приводниться, как моя тошнота должна пройти, но едва судно коснулось воды – стало еще хуже.

Резкая боль острым ножом прошла от солнечного сплетения и до пупка. Будто кто-то ножом рассек, я вскрикнула и схватилась за живот.

Дорнан, мимолетно взглянувший на меня, мгновенно побледнел. На его лице отразился ужас. Старик поспешил высвободиться из ремней кресла, и, не глуша двигателей, бросился ко мне.

– Сейчас, императрица, я вам помогу. Потерпите, – торопливо произнес он и бросился к выходу.

Я же стонала в голос, хныча от боли, и не понимала, почему так происходит? Все же еще утром было нормально?

– Девочка моя, – прошептала я ребенку, которого больше всего на свете испугалась потерять. – Ну что же ты? Прекрати…

Где-то позади раскрылся шлюз, и шаги Дорнана стихли…