Дхарма в аду

Бо Лозофф, автор книги «Все мы в тюрьме» и основатель организации «Фонд милосердия»[12], утверждал, что и раньше, и в наше время методы исправления преступников, а именно модели перевоспитания и наказания, всё своё внимание фокусируют на личности преступника, усиливая таким образом его уже и так сложившуюся склонность к нарциссизму, которая изначально и приводит большинство нарушителей закона в тюрьму. Те, кто полагает, что самым важным является перевоспитание, полагаются на метод «исцеления», превращая правонарушителя в объект, к которому применяются разнообразные психодинамические, когнитивные и поведенческие стратегии модификации. В результате преступник превращается в клиента или пациента. Модель наказания, по сути, идёт тем же путём, с единственным отличием, что стратегия здесь заключается в применении грубого метода заключения под стражу, приводящего к цикличному усилению у заключённого ненависти к себе: «Ты плохой, ты преступник, ты животное, ты негодяй», что ведёт соответственно к: «Я плохой, я преступник, я животное, я негодяй».

Ни одна из этих моделей не направляет и уже тем более не вдохновляет правонарушителей осознать свою ответственность за содеянное, попытаться исправиться и изменить своё будущее. Современная исправительная система требует от правонарушителей быть покорными, организованными потребителями индустрии исправительных учреждений, какую бы форму она ни принимала. Последняя идея в этой области – это использовать заключённых в качестве дешёвой рабочей силы на производстве и обязать их тратить свою минимальную зарплату на товары тюремных магазинов и на услуги связи, обогащая компании, организованные в рамках крепнущего тюремного индустриального комплекса.

В тюрьме привыкаешь к тому, что за тебя всё делает кто-то другой – принимает решения, составляет план действий, готовит еду, предоставляет медицинские услуги, стирает бельё и одежду. Это может привести нас к зависимому положению, к идеологии потребления, на которую, кстати говоря, ориентирован и внешний мир за пределами стен тюрьмы.

Такая модель наказания год за годом порождает всё больше озлобленных, ожесточённых, полных отчаяния мужчин и женщин, освобождающихся из заключения. Эта устаревшая исправительная система возвращает обществу зависимых, склонных к нарциссизму людей, которые желают оставаться после освобождения в центре внимания, третируя свои семьи и общины, требуя к себе особого отношения и поддержки на протяжении всей жизни.

Лозофф предлагает совершенно другой подход – относиться к правонарушителям с добротой и соблюдать все правила приличия и уважения, придавая им силы принять на себя ответственность за изменение своей жизни с помощью работы, образования и служения. Он предлагает заключённым приложить все усилия к тому, чтобы направить свою добровольную деятельность и служение туда, где это необходимо – как в самой тюрьме, так и за её пределами. Это поможет нам отвлечься от своих жизненных историй и сосредоточиться на нуждах других людей.

Работа добровольцем в тюремном хосписе – это одно из направлений подобной деятельности. Хоспис позволяет им избежать смерти в одиночестве, когда об умирающем некому позаботиться. Сотни пациентов тюремных хосписов и заботящихся о них добровольцев получили возможность подняться выше ожесточённости, обвинений и самооправдания. Они смогли взять под контроль свою жизненную ситуацию и разобраться со своим прошлым. Смерть стала для нас великим учителем, направляя к обнаружению основополагающей добродетели, присущей каждому человеку, и сострадания, спонтанно струящегося из открытого сердца.

Следование по пути медитации – это ещё один способ принять ответственность за свою жизнь. Это также даёт нам возможность быть полезными своим товарищам по несчастью. В тюрьме не всегда просто найти поддержку, ресурсы и материалы для того, чтобы помочь новичку научиться практиковать медитацию – вступить на духовный путь. У нас нередко возникают проблемы с учебной литературой, текстами практик, инструкциями по медитации и другими необходимыми материалами. Многие заключённые не имеют возможности контактировать с учителями и инструкторами Дхармы, которые живут за пределами тюрьмы. Так что же делать в такой ситуации? Ждать, когда кто-нибудь, кто находится на свободе, что-нибудь придумает и как-нибудь организует обучение Дхарме в нашей тюрьме? Неизвестно, сколько продлится такое ожидание. Вместо этого мы могли бы разработать свои собственные программы и работать с тем, что у нас есть. Я никогда не поверю, что эффективно функционирующие группы медитации в тюрьмах могут быть организованы только добровольцами, находящимися на свободе. Я абсолютно уверен, что успех в организации любой программы обучения медитации в тюрьме во многом зависит от нас самих – находящихся за решёткой мужчин и женщин, жаждущих истины и желающих идти по пути истинной свободы.