Длинная серебряная ложка. Приключения британцев в Трансильвании

– Что ж, я был о вас лучшего мнения, фройляйн Лайд. Вы оказались гораздо более легкомысленной особой, чем мне подумалось в начале. Но выбор, конечно, ваш. Разрешите хотя бы проводить вас до дома?

– Если вам так угодно, герр доктор, – нехотя согласилась она.

Ничего, как только он отвяжется, можно еще раз попытать удачу. Вдруг на этот раз повезет. Если, конечно, бандиты не раструбили на весь квартал или о ее феноменальных добродетелях, или о ее способности превращаться в Горгону с пол-оборота.

Отсюда до ее квартиры было недалеко, и уже через десять минут они стояли возле подъезда. Фройляйн Лайд едва сдерживала нетерпение, но доктор все никак не уходил.

– Могу я поцеловать вас на прощание?

Поколебавшись, сиделка протянула руку. Доктор осторожно взял ее в свою.

– Такая холодная. Вам следовало допить чай. Но я не такой поцелуй имел в виду.

В следующий момент он уже крепко сжал ее запястье. Сколько рюмок он пропустил? Две, три?

– Нет! – закричала фройляйн Лайд, но ее глаза, как намагниченные, уставились на обнаженную шею доктора. Еще в кабаке, разгорячившись, он расстегнул воротник, а после забыл привести себя в порядок.

– Всего один? Дружеский?

– Сейчас же отпустите!

– Что, разве не так поступают герои готических романов, которые вы, девицы, просто обожаете?

– Прекратите!

– Обычные мужчины вам не по нраву! Вам подавай плащ и шпоры!

– Видеть вас не могу!

– Я настолько вам противен?

– Наоборот, – прошептала она и упала ему на шею.

От неожиданности доктор дернулся, замолотил руками по воздуху, но уже совсем скоро впал в оцепенение. Не отрываясь от его горла, вампирша огляделась по сторонам. К счастью, улица была пуста. Ангелы-хранители всего квартала в ту ночь получили прибавку к жалованью.

Покончив с трапезой, вампирша вытерла губы о рукав и обругала себя за неряшливость – ну вот, манжету хоть выбрасывай. Интересно, у древних получается аккуратнее, или они тоже мямлят себе под нос, когда относят одежду в прачечную? Затем она уложила своего начальника на мостовую. Он был жив, хотя и в глубоком обмороке. Шею украшала рваная рана, а на воротнике виднелись темные пятна, словно кляксы, сорвавшиеся с пера неловкой ученицы.

Убедившись, что его здоровью ничто не угрожает, фройляйн Лайд коснулась пальцами его висков. Он забудет о том, что случилось.

Ее задача представлялась ей как некое подобие аппликации в альбоме, где все изображения были объемными и двигались. Она распахнула его сознание, и на нее обрушилась неразбериха голосов, лиц, событий. Пропуская весь этот кавардак, она листала страницу за страницей, задержавшись лишь на образе круглолицей барышни, которая поджав губки, твердила, «Нет, Отто, маменька все равно не позволит. Вот получишь диплом, тогда и признавайся в любви сколь душе угодно». Когда же добралась до сегодняшней ночи, то воображаемыми ножницами перекроила произошедшее, вырезала одни фигуры, вставила их в другие декорации, кое– что поменяла местами, кое-что скомкала и выбросила.

Готово.

Можно захлопнуть книгу и привести доктора в чувство, но вампирша колебалась. Что если…? Нет, переписывать она ничего не станет, но добавить всего-то пару абзацев? В больнице больше не будут применять ледяной душ, и молочную диету, и прижигания, и прочие методы, порожденные творческим союзом Торквемады и де Сада. Должны же быть какие-то другие варианты. Совсем чуть-чуть вычеркнуть и дописать. Это во благо!

Но кто назначил ее специалистом по добру и злу? С каких пор мертвые указывают живым, как им обращаться друг с другом? Во благо! Откуда ей знать, что такое благо, если каждую неделю она выпивает несколько глотков человеческой души? И все же…

– Герр доктор? Да очнитесь, наконец!

Ратманн медленно открыл глаза, но, почувствовав тошноту, снова зажмурился. Вторая попытка была более удачной. Он лежал на спине, а над ним склонилась женщина, смотревшая и участливо, и смущенно. Ему потребовалось время, чтобы опознать в ней простую сиделку. Кожа, припорошенная золотыми веснушками, вобрала в себя весь окружающий свет и сиянием своим затмила даже звезды (впрочем, затмить городские звезды, мелкие и тусклые, – невелика наука).

– Как вы?

– Уже хорошо… кажется… что произошло?

– На меня напали трое, у одного был нож. Вы прогнали их всех, но прежде чем убежать, тот, с ножом, успел вас пырнуть. Вы пролили кровь, чтобы спасти меня. Спасибо.

Вампирша помогла ему подняться, облегченно отметив, что он уже мог самостоятельно держаться на ногах. Руки ее были теплыми.

– А сейчас вы пойдете домой, укроетесь пледом и выпьете чашку какао.

– Да… да… пожалуй… было бы неплохо. Тогда, до завтра, фройляйн Лайд?

– Прощайте, доктор.

Обернувшись, он еще раз бросил на нее затуманенный взгляд.

– Знаете, я никогда и подумать не смел, что увижу такую красоту!

Он любил ее как… ну, скажем, как свою душу. Сейчас в их жилах текла одна и та же кровь. Но вампирша надеялась, что к завтрашнему вечеру чары рассеются и краденая красота потускнеет. До чего же неловко! Она чувствовала себя так, будто покидает чужой дом, прихватив столовое серебро, а хозяева благодарят ее за приятно проведенный вечер.