Длинная тень ожиданий

Илья Ильич и оперативник ждали недолго, успели обсудить, какие именно из видеоматериалов стоит оставить, а какие можно удалить. Получив конверт, Протасов сначала прощупал его – что-то маленькое и твердое внутри.

– Да откройте уже, – нетерпеливо настоял опер.

Длинными пальцами Илья Ильич неторопливо оторвал полоску у конверта, заглянул внутрь и достал флешку, больше ничего внутри не было. Повертев ее, словно искал надпись, от кого послание, вставил в ноутбук.

– Здесь один видос, – сообщил опер, будто Протасов слепой.

– Что ж, посмотрим, – произнес он.

Увидев первые кадры, у обоих глаза стали как у филинов, оба непроизвольно подались вперед к монитору, к молодой женщине. Она заговорила с трудом, тихо, с паузами, когда ей надо было добрать воздуха:

– Мое имя Никитина Агния Константиновна, близкие называют Нией. Я умираю и хочу напоследок… Человек, который снимает меня, не причастен к моей смерти… он случайный… я попросила его… снять на видео… это важно. Хочу, чтобы все мое имущество досталось моей сестре Милане Георгиевне Никитиной и ее детям, а не моему… мужу. Он ничего не должен получить из наследства… Заказал меня Викентий, мой муж… больше некому. Вчера я получила видео с ним и любовницей… Он изменял мне… Я велела ему собрать вещи и убраться… пока буду на даче… По пути сюда заехала к адвокату Ноткину, просила подготовить заявление для развода, он уезжал в санато… но обещал…

– Достаточно, – сказал мужской голос за кадром.

– Еще два слова… – слабо возразила Агния. – А утром пришел мужчина возрастом… как муж… просил нарисовать план, как доехать к дому у пруда… сказал, будто мы знакомы, еще хотел пить… Он обманул… Я пустила его… а он ударил меня ножом без причины… Я хочу… чтобы мой муж Викентий и тот… кто убил меня… получили заслуженное наказание… Очень больно… и обидно…

– Э! Э! Агния, держитесь…

И все. Обрыв. Пауза получилась длинная, так ведь сообразить надо, что это было. Вероятно, Илья Ильич ничего не понял, включил запись еще раз, смотрели молча, но и после записи оба долго не могли отойти от внезапного подарка.

– Сложно воспринимать, – наконец медленно произнес опер. – Как будто мне показали постановку.

– Да… есть такое, – согласился Протасов. – Но это не постановка.

– Выходит, она умерла, – расстроился оперативник, – раз прислали это видео.

– Мужественная девчонка, – констатировал Протасов.

– Илья Ильич, как же она говорила? – недоумевал опер. – У нее смертельное ранение, при таком, как убеждают эскулапы, летальность наступает мгновенно. Как такое возможно?

В конце он указал на монитор, а смотрел на Протасова, тот разглядывал стоп-кадр с лицом умирающей, наклонял голову то вправо, то влево, развел руки в стороны и произнес:

– В рубашке родилась, полагаю, или произошло чудо. Найдем труп – узнаем, почему не умерла сразу.

– А если она выжила?

– Тем более узнаем. Но это хороший козырь, следует обмозговать, как его использовать. Давай-ка сгоняй к следователю за делом адвоката Ноткина, хочу почитать на досуге, я сейчас предупрежу, что ты придешь. Бегом марш!

* * *

– Вот и наш дом, который мы любили, – сказала Милана, стоя перед воротами. – Замок на честном слове, папа собирался заменить, но так и не заменил. Сейчас задвижку… черт, она так туго ходит… Есть. Заходи, не стесняйся, в конце концов, это и мой дом, я росла здесь.

Женщины обошли вокруг загородного дома, Милана рассказала историю усадебки, привычки хозяев, хотя все это неважно. Накано оказалась идеальными ушами, не перебивала, внимательно слушала, ее глаза больше задерживались на рассказчице, чем на окружающем пейзаже. Она изъявила желание спуститься на пирс и, осмотрев пруд, не удержалась от восхищения:

– Потрясающая красота.

– Да, – закивала головой и Милана, – как таблетка транквилизатора действует, поэтому сюда мы и стремились. Ния очень любила это место, да и я… Нам всем было здесь хорошо, а без отца не хотелось приезжать, но я приезжала ради сестры. Самое противное – не выполнила обещание, данное ему.

– Какое обещание?

– Что с Нией ничего плохого не случится. Представляешь, он как будто чувствовал беду, взял с меня слово, что я буду присматривать за ней.

– Странно, Ния глава компании, но после вашего рассказа создается впечатление, что она была абсолютно беспомощной.

– Конечно, нет! – всплеснула руками Милана. – В компании она была – сильная, сообразительная, смелая, умеющая брать на себя ответственность, все деловые качества перешли от отца к ней. А дома… дома другая, не знаю, как объяснить… Маялась, как будто ей чего-то не хватало.

– Чего именно?

– Думаю, детей. Ния очень любила племянников, баловала их, я ругала ее, а больше… не знаю. Папа будто увидел ее будущее, беда-то случилась… Наверно, это просто чутье отцовское. И никакой надежды, что мы узнаем, где она.

– Ну, если нет надежды, поиски нужно прекратить.

– Никогда! – горячо бросила Милана. – До упора будем разбираться с этой историей. Я хочу знать, что здесь случилось, хочу знать, что стало с Нией.

Накано прошлась по пирсу, подняла камешек и кинула в воду, он ловко поскакал по глади воды, Милана присвистнула: