Длинная тень ожиданий

– Ух, ты! Это как у тебя?

– Обычный трюк. Папины сослуживцы научили, когда он работал в военном ведомстве. Неужели этот водоем искусственный?

– Не совсем. Было несколько прудов, их объединили.

Что-то заметив на противоположной стороне пруда, Накано приложила ладонь ко лбу, защищая глаза от яркого солнца.

– Я вижу на той стороне крыши. Это…

– Такие же дачники. Семь или восемь усадеб вокруг пруда.

– Угу, поэтому появляется ощущение дикой природы, безлюдного места. А с соседями вы общаетесь?

– Нет, – ответила Милана. – Разумеется, я иногда их вижу, примерно раз в год… или в два года раз. Но издалека вижу, дорога-то мимо нас идет.

Потянувшись, она вдруг осеклась, после короткой паузы процедила:

– Ты смотри, на ловца и зверь бежит.

Накано проследила за ее взглядом и сама округлила глаза – по лесенке спускался Викентий в пижонском костюме нежно-голубого цвета и в синей рубашке, с выражением недоброго торжества на физиономии. Не поздоровавшись, обычно так поступают невоспитанные люди, начал с враждебной ноты:

– А говорила, будто не ты заменила входную дверь.

– Хм, – ухмыльнулась Милана, хищно прищурившись. – Вот теперь я в полной уверенности, что ты заменил дверь, а говорил, открыть не можешь. Мы тебя поймали.

К этому времени он спустился, встал на противоположной стороне пирса, поставив ноги шире своих узких плеч, руки заложил в карманы брюк и отчеканил:

– Я приезжаю сюда часто, надеясь застать тех, кто в мой дом меня не пускает. Вот и застал… застал-застал!

Милане страстно захотелось окунуть в пруд эту противную морду, правда, потрепанную и осунувшуюся без жены к ее радости, вероятно, снова поедает фастфуд и запивает крепким алкоголем. Ей не жалко его совсем, и, зная, как «магически» действует ее ровный тон, подкрепленный абсолютно индифферентным выражением лица, она поспешила охладить Викентия:

– А я приехала познакомить Риту с загородным домом нашего отца, ведь это все он построил и дедушка. И этот пруд выкопал почти лопатой, рыбок с лягушками запустил, посадил растения, а не просто камыши, вон лилии раскинулись, все наш папа. Рите очень хотелось посмотреть, где наш папа жил, работал, любил проводить время.

О! О! О! Поймал он тональность и взгляды Миланы на Риту, полные умиления, без сомнения. Викентий озадачился. Его глазенки ходили туда-сюда: то на Милану, на устах которой блуждала улыбка кобры, то на новенькое личико – это еще что? Естественно, он заподозрил подлянку со стороны «парикмахерши», обычно безынициативной, но последнее время она разошлась не на шутку. Нисколько не снизив враждебности, Викентий полюбопытствовал:

– А с какого перепугу она интересуется?

Вложив море любви в свой взгляд, Милана посмотрела на Риту-Накано, улыбнулась, потом перевела взгляд на спивающуюся букашку и пропела:

– Рита – родная дочь нашего папы. Да-да-да! Внебрачная.

– Это она тебе так сказала?

– Это анализ ДНК сказал. Ния присылала Рите свои…

Не зная, как называется, Милана перевела вопросительный взгляд на Накано, та осторожно, видимо, сама обалдела от вранья клиентки, подсказала:

– Биоматериалы.

– Вот, биоматериалы! А Рита отдала все на анализ, она очень хотела убедиться сама в том, что у нее есть родная сестра. Это так трогательно.

Ложь – оружие слабых, с помощью лжи они утверждаются, возвышаются, интригуют, льстят, завоевывают доверие и добиваются целей, как правило, не мирных, а чтобы подчинить и использовать. Ложь многогранна, как и само зло, нередко она бывает сильнее правды, да и верят ей чаще, глупые и умные верят, отключая Божий дар – мозг. Если проще, то выглядит это так: слабый эксплуатирует слабости людей. Но и сильные пользуются ложью, редко и успешно, особенно когда нужно спровоцировать противную сторону на дурацкий выпад, получится – ура, не получится – попытка не пытка.

Так рассуждала Милана, глядя на перевернутую физиономию Викентия, мастера лжи, не без злорадства она отметила, что новость ему не нравится. Однако пауза длинноватая, с невинным видом она задала вопрос Викентию, возвращая ему долг обвинения:

– Может, откроешь нам дом? Рита только посмотрит, как наш общий папа устроил все внутри, у него был прекрасный вкус.

– Предлагаешь высадить дверь? – мрачно проскрипел он. – Извини, у меня нет артиллерийской установки, чтобы выбить ее.

– Неужели ключей нет? Забыл их дома?

Спросила, как спрашивает любой человек о незначительных вещах, ну, типа… где моя рубашка, или: сколько времени, или: неужели опять пойдет дождь? Ни намека на ехидство, но в этой ее манере укрылось тайное коварство, злившее Викентия. Он хотел было бросить что-нибудь резкое и оскорбительное, не без усилий сдержался, лишь шумно втянул носом воздух и взбежал наверх.

– И как тебе он? – повернувшись к Накано, спросила Милана, довольная, что удалось разозлить и поставить в тупик зятя.

– Импульсивный, психопатического склада, – дала оценку та. – Зачем вы сказали ему, что я дочь вашего отца?

– Ты же хотела так назваться Харисову, а он опасный тип в отличие от нашего сибарита и тупицы.