Длинная тень ожиданий

Когда мысль резко ударила в голову, Гримм встал, открыл окно, сел на подоконник и закурил. Курит он очень редко, только когда нужно сосредоточиться и ударно поработать мозгами, сегодня как раз такой момент, отличие лишь в одном – он взял вторую сигарету, чего не случалось никогда. Поразмыслив почти до утра, Гримм позвонил Викентию и велел в половине одиннадцатого быть в кафе «Под дубом», раньше бессмысленно встречаться, парк и кафе открываются в десять. На место прибыл первым, что тоже не случалось, с удовлетворением отметил: столики пустуют, а Вик запоздал минут на десять, начал с банальных извинений:

– Извини, пробки, забили автохламом дороги, не проехать…

– Сядь, – приказал Гримм. Тот плюхнулся на стул, к ним подошел официант. – Мне кофе. Крепкий. Черный.

– Американо? – уточнил официант.

– Я на иностранном языке сказал? – начал злиться Гримм. – Пацан, я не хочу американо, а хочу обычный черный кофе.

– Американо, – кивнул юноша.

– Надо просто заварить в турке, так понятней?

– Парень, неси американо, – сказал Викентий официанту.

– Но учти, – выставил перед юношей указательный палец свирепый Гримм, – принесешь бурду с добавками, я тебе вылью все на твою тупую голову. – Когда мальчик ушел, он высказал претензии Вику, кивнув в сторону официанта: – Это как? Они уже не знают, что такое черный кофе? Дебилы.

– Не придирайся. Ты все время заказывал лимонад или сок, кофе заказывал я, для тебя тоже. Названия поменялись уже давно – прогресс, все как у людей.

– Тоже мне, люд нашелся. Черный кофе – это черный кофе, и больше никак, – презрительно бросил Гримм. – Все, хватит, не зли и ты меня.

– Чего психуешь? Придираешься к пацану, он тут при чем? Ты прямо как сестра жены Милка. Я тебя давно таким бешеным не видел.

– Потому что дела наши дерьмо. Короче, я тут додумался ночью до хренового предположения, и чем больше думаю, тем хреновее оно мне видится.

После грубо брошенных фраз Гримм взглянул исподлобья на Викентия, проверяя реакцию, увидел перевернутую мину. Он откинулся на спинку стула и удовлетворенно покивал, мол, да-да, ты, хронический неудачник, правильно понял.

Кстати, несмотря на великолепную житуху под боком состоятельной жены, Гримм считал Викентия неудачником, а его вхождение в избранную группу людей явлением временным, между прочим, не ошибся. Почему так считал? А потому что к везению необходима одна наиважнейшая добавка – извилины под черепушкой, нынче это большой дефицит у двуногих.

Тем временем незадачливый муж закатил до смешного длинную паузу, но Гримму смеяться не хотелось, ведь сбой грозил и лично ему. У Вика глазенки забегали, он понял, куда клонит сообщник. Официант принес кофе и воду в стаканах. Выпив воду, Вик наконец-то произнес сдавленным голосом:

– Думаешь… что…

– Стоп! Ни слова больше. Идем в мою машину.

Отхлебнув кофе, Гримм оставил деньги на столе и первым пошел к выходу, Викентий поспешил за ним. Закрывшись в салоне внедорожника, неудачник все равно не смог произнести до конца вопрос:

– Ты думаешь, Ния… да?

– Предполагаю, – проскрипел угрюмый Гримм. – Это не совсем уверенность. Мое предположение верно на девяносто пять процентов, остальные пять кидаю на ошибку. Я бы очень хотел ошибиться, очень.

– А почему… почему… так думаешь?

– Сумка твоей жены подсказала.

– Сумка? Ха-ха…

Викентий оборвал смех, так как Гримм взглянул на него, как смотрят на конченого идиота, и процедил:

– Да, сумка твоей жены, та самая – из крокодила, которую ты оставил в загородном доме, не так ли?

– А зачем она мне? Деньги налом я оттуда забрал, как только мы приехали, Милка ушла на кухню, а я тихонько в сумку залез. Нафиг мертвой бабки? Но денег было с гулькин нос, а карту я не решился взять. Менты проверяют все, им доложили бы, что кто-то снял деньги, мало ли какие правила на этот счет появились.

– Похвально, – буркнул Гримм. – Когда ты приехал за сумкой, ее там не оказалось, так? Она ведь упала за шкаф с обувью, так?

– Да, обувной шкафчик, длинный такой вдоль стены, в нем две полки, закрыт дверцами, – на автомате лепетал Викентий, наповал сраженный предположением. – А сумка Нии плоская, доставая звонившую трубку, я торопился, сдвинул…

Гримм завесил паузу, при всем при том глядя с прищуром на Викентия, но не рассматривал, а как будто пронизывал сквозь тело, глядя далеко за спину. Возможно, он видел там все, что произошло, и это «все» страшнее ада.

– Ну, слушай, – наконец созрел он. – Мы не можем знать, когда именно приходил в загородный дом… как назовем его? Это наверняка был мужчина, тот самый, который проник в квартиру и опустошил сейф. Назовем его…

– Вор, так и называй.

– Он не простой вор, ладно, пусть будет вор. Каким-то образом он оказался в загородном доме после меня, а твоя жена… я в чудеса не верю, но если она осталась жива, это из области чудес. Я всадил нож в сердце.

– Надо было проверить…

– Заткнись! – рявкнул Гримм, ударив ладонями о руль. – Чертов нытик, ты все свои неудачи списываешь на других с самого сопливого детства. Надо было на пулю соглашаться, дебил! Хотя и с пулей выживают, но она все равно надежней.