Длинная тень ожиданий

И личиком она милая, в тридцать лет выглядела на двадцать, чем смущала деловых людей, которые с ней встречались первый раз, но уходили очарованные ею. Когда Ния одевалась на вечер или концерт, становилась красавицей, это правда. В такие моменты Викентий особенно остро чувствовал… свою ущербность. Да, ущербность, потому что он по большому счету не был достоин жены, не соответствовал ей и с самого начала понимал это, оттого и старался угодить ей.

Все было прекрасно было, великолепно! Но какая-то подлюка послала жене гнусный донос, перевернув его жизнь. Викентий чувствовал свою вину, а к этому неприятному ощущению добавился постоянный страх перед неизвестностью, поэтому его тянуло к стакану залить страхи, вину, раскаяние. И вот очередной раз он притащился домой почти на рогах, опять в баре о нем позаботился бармен, усадил в такси.

Пьяный-то пьяный, но, войдя в квартиру, прислушался, обошел комнаты, заглянул за все шторы, во все углы, на втором уровне заглянул в спальни и успокоился – никого. Ритуал вошел в неприятную привычку, это грустно. Викентий достал из холодильника банку пива, на пивасик денег еще хватает, впрочем, это старые запасы. Он пришел в гостиную, рухнув на диван и запрокинув голову, выпил половину банки, затем с облегчением вернул голову в нормальное состояние и… ужас охватил Викентия…

На огромном черном экране телевизора были написаны заглавными буками явно масляной краской белого цвета страшные слова:

ТЫ УБИЛ СВОЮ ЖЕНУ!!!

11. Реальность как она есть

Расширенное совещание, больше походившее на заговор, проходило в квартире Миланы, собрались: Рудаков, Накано, Леха и Алик. К сожалению, Иван никак не прояснил ситуацию с адвокатом Ноткиным:

– Ничего нет, только горы бумаг с протоколами опросов, когда их соберут, появятся тома. Уголовные дела он не вел, бюджетными хищениями не занимался, на нем только предприятия были и постоянные клиенты вроде вашей семьи. Сложилось впечатление, что риск он не любил, тем более странно, за что хорошего чела продырявили. Значит, не совсем хороший был.

– Почему так долго эти опросы?.. – недовольно буркнула Милана.

– Потому что свидетельские показания, дорогая миледи, записывают на бумаге, свидетель потом читает, что записали с его слов, ставит подпись, а людей много, нужно всех опросить. А до этого найти таких, кто добровольно согласится дать показания. А еще нужно ознакомиться со всеми делами, которые Ноткин вел в последнее время, возможно, там есть улика. Например, были трения с влиятельными людьми или он кому-то помешал, вариантов много, следовательно, и времени на них уходит много. Миледи, ты хоть бы по телику посмотрела что-нибудь из детективного арсенала, просвещаться надо.

– Ой, – отмахнулась от него она. – То, что в телике показывают, и жизнь большая разница, вы все сами так говорите.

– Кто это все? – вытаращился Рудаков.

– Леха, например.

– А, ну раз Леха… Когда ты стал главным экспертом, Лешка?

– Я всегда слыл знатоком, – ухмыльнулся тот.

У Миланы не было настроения поддерживать легкие шуточки, она думала только об одном, а сейчас напомнила Рудакову:

– Ты говорил, у тебя есть мысли.

– На то и мысли, что их нужно упорядочить, – отговорился он.

– Ребята, лучше Алика послушайте, – предложила Накано, ставя чашку с чаем на стол. – Потом я скажу, что меня настораживает.

Чувствуя ответственность, Алик выпрямил спину, одновременно хмурясь, и скромно заметил:

– Да ничего такого я не…

– Доложи как есть, – прервала его Накано.

– Викентий встретил внедорожник у трассы, – чеканил слова Алик, словно заученный текст, – затем они оба поехали по трассе в противоположную сторону от города, свернули с трассы у второй посадки. Проехали они с километр вдоль посадки, съехали на обочину и вышли. Я не смог следовать за ними, был бы как бельмо на глазу. Оба зашли в посадку и долго там торчали.

– Как долго пробыли? – спросил Рудаков.

– Сорок семь минут. Но когда стали возвращаться в свои машины, я уехал. Чем дольше меня не заметят, тем лучше, верно?

– Угу, – согласилась Накано. – Вам не кажется странной суперосторожность? Я так понимаю, Викентий приехал на дачу, чтобы встретиться с другом. По нему было заметно, что нас с Миланой он не ожидал там увидеть, потерялся, разозлился, быстро оттуда слинял. Он не хотел, чтобы мы засекли его приятеля. И последнее: переговоры в посадке. Могли ведь и в город поехать, там мест для бесед полно. В чем же дело?

Почесывая затылок, решил высказаться Леха:

– Наверно, боялся, что вы поедете следом. Хотя какая разница? Оба в разных машинах, парня из внедорожника вы не знаете, едут себе в город порознь… Нет, не понимаю логики.

– У каждого поступка есть логика, – возразила Накано. – Мне страсть как хочется знать, зачем они уединяются и чего опасаются. К примеру, у них какое-то общее дело, не по части исчезновения Нии, а свое, все равно хочется знать, что замышляют. Кстати, я попросила папу поискать приятеля Вика в базе данных по фотографиям, пока результата нет, то есть в профиль и анфас его не фиксировали правоохранительные органы.