Длинная тень ожиданий

– Выметайся! – рявкнул тот. – Планы ему расскажи… Обойдешься. Не забудь сообщить, когда позвонит твоя шалава.

Викентий спрыгнул на асфальт и едва успел захлопнуть дверцу, как внедорожник сорвался с места. А он отправился в клуб, где моет и отдирает пятна сам, чтобы запустить работу, клиенты уже названивают. Кстати, Гримму соврал, что денег нет, он продал костюм и туфли клиенту за полцены, теперь жить можно, а вот уехать нельзя. Костюм из шкафа, там все вещи остались не тронутыми вандалами. Изрезаны и порваны только те, которые лежали в чемодане и сумке. Этот же покупатель изъявил желание купить кожаное пальто цвета темной стали.

Допоздна он драил полы и стены сам. Вернулся домой, провел ритуал осмотра и заметил некие кусочки на полу, дорожку, ведущую к гардеробной. Он все понял и обреченно шел к шкафу. Да, теперь нет ни элегантного кожаного пальто, ни костюмов, кроме спортивного, ни брендовых рубашечек, одни лохмотья.

– Ния, это твои шуточки, – сказал вслух Викентий, смеясь сквозь слезы. – Не пускаешь, не хочешь, чтобы я уехал. Так ехать не на что, меня обокрали с твоей помощью. Я понял, ты собираешься меня уничтожить? Почему я тебя не убил сам и не закопал на даче? Вот трусливый дурак… не хотел видеть твое лицо, смотреть в твои глаза перед твоей смертью, думал, ты победишь меня…

Ах, Ния… посмотришь на нее, и кажется, будто она совсем беспомощная, на этот манок жена ловила нечестных товарищей, проверяя их на прочность, и наносила негодяям сокрушительный удар. А мужа не проверяла, ему Ния доверяла.

Викентий опустился на пол и заплакал.

Первый раз он рыдал навзрыд от страха, непроизвольного и неописуемого страха, когда следователь объявил, что жена, скорей всего, мертва. Он понимал, что это самое «скорей всего» способно обернуться для него крахом, уже тогда ощущал фиаско шкурой, запылавшей от ужаса. Внутренности раньше мозгов почуяли опасность и дрожали, а целый месяц изнурительного существования в неизвестности истощил нервную систему. Он боялся того самого сокрушительного и беспощадного удара, потому что знал: если Ния жива, обязательно поймет, кто решился ее убить.

А в эту минуту Викентий плакал и смеялся от бессилия, чувствуя себя проигравшим неудачником, которого обложили со всех сторон.

* * *

На очередном совещании компания сыщиков разобрала ситуацию и сделала вывод: главная цель Нии – Викентий, с него и следует не спускать глаз, осознанно или нет, но он приведет к ней. К мужу прикрепили нового парня из агентства, на все объекты не хватало людей, пришлось снять с охраны супермаркета еще одного парня – тридцатилетнего качка. Алику поручили караулить приятеля Викентия, Накано с Лехой едут к пруду, пора навестить доктора, ну а Рудаков поднял ладони:

– Не могу, на мне адвокат, кое-что нашли и нужно теперь проверить улики. Это моя работа, ребята, так что без обид.

– Надеюсь, мы справимся без тебя, – смело заявила Накано.

– Надейся, но не забывай держать меня в курсе. (Однако она глаза закатила к потолку.) Рита!

– Ааа? – простонала она.

– Как голова? Не болит? От шампанского, выпитого не в меру, голова раскалывается, по себе знаю, поэтому не пью эту гадость.

– Отстань.

– Пф, – фыркнул Леха. – Болела, еще как. Но мы выпили таблетки.

– Вот и ладно. Раз у вас головы в порядке, предупреждаю: я должен знать о каждом вашем шаге. Мы входим в опасную фазу, потому что не знаем, кто и что на той стороне, поэтому… Ладно. Леха, ты не такой строптивый, поэтому жду звонков от тебя.

– Яволь, мой генерал! – приложил ладонь к голове Леха.

Милане не дали никакого задания, пришлось ей напомнить:

– А я? Почему меня никуда не берете? Что мне делать?

– А тебе отойти в сторону, – улыбнулся ей Рудаков.

– Это как?! – завелась с полуоборота Милана. – Я тут главная! Между прочим, кто платит, тот и музыку заказывает…

Рудаков улыбался, но теперь его улыбка в ее глазах выглядела издевкой, поэтому она осеклась и, конечно, разозлилась, но пока еще слушала противный голос, как будто он разговаривал с пятилетней девочкой:

– Угомонись, миледи. Лучше в окошко смотри и жди нас. – Милана скрестила на груди руки и отвернула в сторону лицо.) – Не хочешь в окошко смотреть? Тогда по комиссионкам и ломбардам поезжай, вдруг сдали сережки-колечки твоей сестры.

– Не пудри мне мозги, – грубо произнесла она. – Кому, как не тебе, известно, что я объехала все точки, дала свои телефоны, ростовщики клятвенно заверили, что тут же сообщат мне, если появятся украшения, достойные меня. И вообще, цыганский барон, какие колечки и сережки? Вы все сошлись во мнении, что Ния жива…

– Стоп-стоп, – остановил ее Рудаков и внес уточнение. – Мы предположили, что она жива. И лучше к этой мысли не привыкать, пока не получим подтверждение. Поверь, миледи, настало время, когда каждый должен заниматься тем, что умеет делать, и это не обсуждается. Подъем!

Компания дружно встала и вышла из салона Миланы, оставив ее одну, нет, не одну – вместе со злостью.

* * *