Длинная тень ожиданий

Ночью Милана проснулась часа в два, Ивана рядом не было. Завернувшись в плед, она пошла искать его, впрочем, поиск тут недолгий, ведь цыганский барон большой, а квартира маленькая, всего из одной комнаты. Он сидел на небольшой кухне перед компом. Милана подсела к столу, полюбопытствовала:

– Почему не спишь, что читаешь?

– Да вот тут ребята прислали… Придвигайся ко мне, покажу кое-что.

После суеты со стульями, когда все наконец уселись, Рудаков защелкал мышкой. На мониторе ноутбука появились фотографии, Иван выбрал одну, на ней два парня стоят в обнимку в спортивной одежде легкоатлетов. Оба улыбаются, что-то знакомое в одном…

– Не узнала? – спросил Рудаков.

– Один как будто похож на Кента…

– Он и есть. А второй тот самый приятель из внедорожника, который боится чужих ушей, ребята его идентифицировали. В базе данных нет его, я повторно переворошил ее, он чист, как стекло из посудомоечной машины. И вот, смотри, он… Вот крупняком заснят. А это твой нелюбимый Кент, красивый пацан был в юности, а? Эти двое занимались профессиональным спортом, судя по всему, карьера не задалась у обоих, потому что информации о них мизер. А вот твоя сестра и Вик… нарядные… счастливые… – Взглянув на нее, он рассмеялся. – У тебя кислое лицо, миледи, мне привычней тебя видеть другой.

– Ай, – сморщилась она еще больше и вяло махнула рукой. – Знаешь, у нас была идеальная семья, Кента не считаю, он как инородное тело, но и при нем мы с Нией были роднее родных. Каждый день созванивались, часто виделись, лезли друг к другу с советами и в результате ссорились, вместе праздновали успехи и грустили о неудачах, бросались на защиту друг друга, если какая-нибудь зараза нам гадила… Все это проходило, не оставляя глубокого следа, кроме фоток, которые редко кто пересматривает хотя бы раз в год, потому что текучка, обыденность, спешка. И вдруг все исчезает. И жизнь замирает, обедняется, остается одиночество во Вселенной. Дети еще ничего не знают, но все время спрашивали, где тетя, а я не представляю, как сказать им.

– Я отправил фотки Накано… – резко переменил он тему, но вдруг раздался звонок. – О, легка на помине, главное, вовремя, всего лишь двадцать пять минут третьего. Алло, Накано? Девочка, а что так рано?

Поскольку секретов в образовавшейся группе нет, Рудаков включил громкую связь для Миланы.

– Не остри, – осадила его Накано. – Просто так в ранний час не звонят. Я вот тут думала… мы тут думали… и пришла на ум жуткая мысль.

– Стоп, Накано. А с кем это ты думала до половины третьего ночи и почему у тебя язык заплетается? Пьяная, что ли?

– Неет! – Ну, так отвечают только пьяненькие. – Мы тут с Лешкой немножко шампанского… чуть-чуть…

– Полторы бутылки, – послышался еще один «трезвый» шепот.

– Полторы? – удивилась Накано. – Не может быть.

– О… ясно, – хихикнул Иван. – Мда, жизнь бьет ключом, лишь бы не по голове. Может, базар отложим до утра?

– Не-не-не, – запротестовал по телефону Леха. – Мы тут с мыслями не спим, будет справедливо, если и ты спать не будешь. Послушай Риту внимательно. А я пока кофеек… трам-пам-пам.

Удаляющиеся шаги и напевающий голос пояснили Рудакову, что падение морали и нравственности происходит на территории Лехи, у него большая площадь, пока ее пересечешь – устанешь от паузы. Но вот песня стала раздаваться издалека, Рудаков решил сделать замечание Накано:

– Эй, Рита, папа тебя будет ругать, что не ночуешь дома.

– Он никогда меня не ругает, он хороший, я предупредила. Короче, решила я поделиться с тобой, потому что спать с этим не могу. А ты что, спал?

– Говори уж, раз решила.

– Блуждала я в трех соснах все это время и остановилась… Нет, лучше ты сам поймешь. То, что Нию ранили, и, судя по пятнам крови, ранили серьезно, это не вызывает сомнений. Но она странно исчезла…

– Ближе к телу.

– Я и веду к телу, – не отреагировала Накано на шутку. – А что, если… В общем, из трех сосен я выбрала врача, понимаешь?

За считаные секунды Рудаков, непроизвольно приоткрыв рот, провернул в уме всю ситуацию, известные факты и версии. До него дошло, что именно хочет сказать Накано, но прошло столько времени…

– Хочешь сказать, Ния жива? – спросил напрямик.

– Утверждать не могу, но допускаю! – подхватила Накано. – Мы так подумали с Лехой… Ей мог помочь врач, живущий рядом, тем более хирург. Вытащить пулю, зашить рану… он же все это умеет. Думаю, врач и забрал ее из загородного дома, забрал живой. Сам посуди, если бы Нию убили, кому могла прийти в голову дурацкая идея унести труп?

– Например, преступнику, – нашел аргумент Иван.

– А смысл? Я лично не вижу смысла. Это все же не город, усадьба стоит отдельно, народ мимо проезжает редко. Зачем же тащить труп?

– Вот и кофеек, Рита…

– Спасибо, ты такой… такой милый, Леша.

Чмок. Милана начала трястись от смеха, закрыв свой рот обеими руками, Рудаков покосился на нее, грозно сведя брови. Тогда она сделала знаки ладонями, мол, успокойся, и приложила палец к своим губам. Он усмехнулся и решил положить конец ночному трепу:

– Накано, спокойной ночи?