Длинная тень смерти

– Потому что я больше там не появилась, вот почему. Не хотела снова идти на биржу труда. Там противные девки, годятся мне в дочери, наглые такие, командуют. Помню, одну попросила назначить меня туда, где жалованье повыше, так она на меня сразу вызверилась: «Идет война, мы должны быть готовы к жертвам. Подумайте о тех, кто на фронте». Противно было слушать. В общем, в этой кутерьме обо мне никто и не вспомнил, я собрала вещи и уехала на север. Официально регистрироваться не стала, но удалось устроиться в столовой. Денег платили мало, зато еда бесплатно, и можно было получить что-то сверх карточек. А затем война закончилась, и я вернулась. Пошла в ратушу, сказала, что мою квартиру разбомбили. Мне дали продуктовую карточку и купоны на одежду. Так поступали многие, грех было не воспользоваться. А ты, значит, всю войну пересидел в Бристоле? Все было в порядке, я полагаю?

– Более или менее.

– А теперь вот, почти пятнадцать лет спустя, заимел магазин? Поздравляю.

Сэм насупился и сжал кулаки.

– Не знаю, зачем ты сюда явилась, но к Кэти подходить не смей.

– А кто такая Кэти? Подружка?

– Моя жена.

– Как это? Твоя жена – я.

– Мы официально зарегистрировались в ратуше и в церкви венчались. Так что не пытайся разрушить нашу семью. Не получится.

– Ничего я разрушать не собираюсь, но у меня как у твоей законной жены, наверное, есть кое-какие права.

– Никаких прав у тебя нет. Мы разошлись еще до войны, и все.

– Тогда покажи свидетельство о разводе. У тебя его нет, верно? А вот свидетельство о браке у меня сохранилось. И я готова предъявить его в суде.

– У меня трое детей.

– Мило. Вижу, ты сильно изменился. Твоей Кэти удалось сотворить чудо. Надеюсь, ты не желаешь, чтобы поднялся скандал?

– Чего тебе надо?

– Чтобы ты понял: за грехи надо платить. Двоеженство – не шутка. Если все выплывет наружу, твоим детям придется плохо. Сверстники станут показывать на них пальцами, дразнить. Ты этого хочешь?

– Зачем ты пришла? – спросил Сэм. – За деньгами?

– Да, за деньгами. И не нужно возмущаться. Ты заботишься о своей семье, а кто позаботится обо мне? Я тут присмотрела небольшой магазинчик. Хочу купить. Кое-что накоплено, но не хватает. Короче, мне необходимо триста фунтов.

Запрашивать слишком много было неразумно, к тому же всегда можно будет прийти за вторым взносом. Наверняка у него что-то отложено.

– Думаешь, триста фунтов растут на дереве? – буркнул Сэм.

В магазин вошла покупательница.

– Добрый день, мистер Хоггет!

Руби уставилась на полки, словно выбирая товар.

– Вы обслужите эту даму, я еще не решила, что купить.

Она начала обходить магазин, снимая с полок предметы, осматривая и ставя на место как попало. А чего стараться? Этот наглец носится со своей Кэти и детьми. А ее уже давно похоронил. Руби со злостью опустила стеклянную масленку так, что она треснула. Покупательница вышла, бросив на нее косой взгляд.

– Масленка стоит два шиллинга и три пенса, – заметил Сэм.

– Поставь цену выше и возместишь убыток, – нахально посоветовала его вынырнувшая из небытия жена. – Так что, Сэм, я получу свои триста фунтов?

– Я не могу сейчас обсуждать такие дела. В любой момент может кто-нибудь войти.

– Давай зайдем к тебе домой? Я буду рада познакомиться с Кэти.

– Тогда не увидишь ни пенни. Продиктуй мне свой адрес.

– Ну уж нет! Я не хочу, чтобы меня нашли в придорожной канаве с проломленным черепом. Что у тебя там? – Она кивнула в сторону закрытой двери в задней части магазина. – Может, пригласишь меня туда? Сделаешь для жены исключение?

– Ладно. Откуда ты знаешь, что этот твой магазин столько стоит?

– У меня есть знакомый джентльмен, он согласился вложить половину, – холодно ответила она. – Я служила экономкой у его покойной жены. Он адвокат, защищает мои интересы.

Вот это слово «адвокат» все и решило. Сэм в отчаянии сжал и разжал кулаки.

– Ладно, приходи в пятницу вечером. Я буду работать после закрытия магазина. Там посмотрим.

Но, как и Пол Френч, Сэм знал, что лучше уступить. Обойдется дешевле.

– Почему ты такой потерянный? – ласково спросила Кэти, когда Сэм остановился на пороге. – Садись ужинать. Если хочешь, налей себе немного виски. Ты совсем заработался. – Это была веселая, миловидная женщина, на вид не старше тридцати пяти лет. На руках она держала ребенка, тут же подбежали двое постарше. – Морин, деточка, подай папе тапочки. А ты, Бобби, посмотри, вскипел ли чайник.

– Папа, когда мы пойдем покупать машину? – спросил Бобби.

– А кто говорил о машине? – удивился тот.

– А зачем ты водил нас смотреть «моррис» мистера Хейка? Потрясная штука. У отца Тэда Бертона «консул», но, думаю, нам бы и «форда» хватило.

Сэм слабо улыбнулся:

– «Форд» подождет. А пока катайся на своем велосипеде, сынок. И не забывай вовремя смазывать колеса.

– Я тоже хочу велосипед, – захныкала семилетняя Морин.

– Его принесет тебе Санта-Клаус, – успокоила девочку Кэти. – Подожди до Рождества. А пока у тебя есть трехколесный, на котором ездил Бобби… Ладно, дорогая, принеси лучше чашки… Будь с ними поласковее, Сэм, – сказала она позднее, когда они остались одни. – Дети есть дети. Все ведут себя одинаково.