Длинноногая девочка Глаша из деревни Бабино, кот Пломбир и шарпей Дориан

Пломбир легкой тенью скользнул по знакомым ступенькам в прохладу комнат. Только в деревенских, прожженных на солнце срубах, где окна выходят на восток, юг и запад, никогда не бывает удушливой плотной жары, или пронизывающего озноба. Если в городе утром за окном сырая, пасмурная погода, — то вся семья просыпалась с ощущением, что в голове не мозги, а серая мокрая вата. Когда в деревне три дня льет дождь, — все равно в голове светло, а если еще слегка протопить печь… Глаша не припомнит, чтобы в Бабино кто-нибудь из родных простудился и глотал горстями таблетки, как в Питере.

За Пломбиром в дом осторожно ступил Дориан, стыдясь заранее своей неприязни к чужим вещам, запахам и отсутствию привычного комфорта…Но в комнатах было светло и сухо, пахло травой, цветами и холодным молоком. Распахнутые окна вздувались ослепительными тюлевыми занавесками, деревянный крашеный пол был прохладен, но не сводил судорогой пальцы на лапах, как керамическая плитка на кухне в доме Дориана, а легко касался их, как поцелуем. Хотелось ходить, ходить, а потом даже лечь, вытянувшись на досках в полосе солнечного света и закрыть, наконец, блаженно слипающиеся глаза…

— Смотри, Пломбир, наша собачка уснула! Бедная, намаялась…

Глаша сосредоточилась и начала вспоминать, как мама обрабатывала рану на ноге у Андрея.

Пломбир сидел рядом с кухонным столом, с которого уже накапало лужу сливок (и продолжало капать!) На стол Пломбир не забирался с малых лет, все в деревне знали эту историю, но под столом — запрета нет! Он хотел позвать Дориана, но тот бочком прошел в другую комнату, замедлился, как от корня валерьяны, а потом и вовсе растянулся на половице: впереди — все складки, сзади — пятки! Чудной, однако!

— Пломбир! Ты где? Сейчас будем обрабатывать царапины! Иди сюда!

"Сейчас приду! Остатки слизну: не оставлять же мухам, — и пойду караулить, чтобы не цапнул ненароком, последний герой!" — любимая, кстати, у бабушки Кати и Пломбира телевизионная передача… Живности разной ползучей, прыгучей, подводной показывают — страсть! Бабушка крестится и за артистов переживает, а Пломбиру — природа больно нравится: так не похоже на Бабинское озеро. Уж Пломбир бы от голода на острове не страдал!

Глаша аккуратно расправляла складочки на морде спящей собаки, протирала их мягкой ваткой, смоченной тёплой водой со спиртом и смазывала зеленкой. Там, где были глубокие ссадины, — наложила слой эмульсии. Но перекиси и зеленки не хватило! Она промокнула измученное пузо щенка махровым полотенцем и облегчённо вздохнула. Все!

"Завтра съезжу на велосипеде в село, в аптеку, надо встать пораньше… Во-вторых, собаку надо утром накормить, отдам ей сосиски; вечером — картошки можно сварить, а вдруг она картошку не ест? С тушенкой смешать — Пломбир будет счастлив, а собака?", — от всех этих проблем у Глаши в голове возникло легкое головокружение, и она вспомнила, что с утра даже оладьи не успела попробовать. А Андрей звал ее на озеро или не звал? Может быть, не услышала…

Глаша постелила на своем диване старое одеяло, с которым ходила на пляж:

"Видно, не судьба, видно не судьба!
Видно, нет любви, видно нет любви!
Видно надо мной, видно надо мной
посмеялся ты…"

— пропела она тихо прошлогодний школьный хит. Затем, набрала воздуху, задержала дыхание — и, прижав обеими руками к себе размякшего Дориана, на согнутых ногах, почти в падении — положила его сначала в конце дивана, но потом, прямо с подстилкой перетащила ближе к своей подушке. Вдруг ему ночью плохо станет, — надо быть рядом!

Пломбир терпеливо следил за перемещениями. Правильно он решил, — идти к Глаше: кто бы еще так расстарался в свою постель положить неизвестное животное!

— Пломбир! Иди сюда, я тебе творогу положу, голодный, наверное? Я к бабушке Кате схожу, ухи принесу, а ты со мной не ходи, здесь дожидайся!

Глаша выскочила на улицу и почти столкнулась с Андреем. Он удивленно округлил глаза, и Глашу замкнуло: "…стою, такая вся внезапная, не причесанная, в ночной рубашке, руки в зеленке, — прямо колдунья в ночь на Ивана Купала!" — услышала Глаша свой внутренний голос, повествующий в режиме реального времени и, тряхнув головой, сбросила наваждение:

— Здравствуй! Не удивляйся! Отвернись и забудь, что видел меня сегодня!

— Здравствуй! Я уже удивился! Отвернуться могу, но что случилось? Ты не заболела?

— У меня все хорошо! Просто расслабилась…

— Значит, сегодня о тебе забыть! А завтра?

— Я еще не знаю… Завтра я тебе сама скажу, хорошо?

— Будем ждать…

Глаша машинально заправила за уши пряди волос, развернулась и неторопливо, "подиумной", как ей казалось, походкой скрылась в сенях. Захлопнув дверь в комнату, она упала на кровать, лицом в подушку, едва не задавив расчувствовавшегося сытого Пломбира, прикорнувшего рядом с Дорианом.