Длинные руки нейтралитета

– Они, Владимир Николаевич, больше некому. Готов поклясться хоть…

– Не трудитесь, Иван Андреевич, и так поверю.

На скорости тридцать восемь узлов вcтречный воздух с большой силой бил в лицо находившимся на палубе, свистел в щели броневых заслонок, и врывался через открытую дверь в рубку, но люди, похоже, этого не замечали.

– Пятнадцать вымпелов, ваше благородие! – протяжно выкрикнул Мягонький.

– Точно, они.

– Сейчас начнется, – голос командира был абсолютно спокоен, – вот вам план действий, господа. Мы не сможем пробиться к броненосцам. Корабли прикрытия этого не дадут. Через четверть часа, самое большее, нас заметят и начнут перестроение. Нам не удастся пройти вдоль фронта. Если у неприятеля командуют не дураки, то откроют заградительную пальбу ядрами, это самое меньшее, а скорее постараются охватить нас с флангов. «Дракон» проскользнул бы, конечно, но опасаюсь повреждений и потерь в людях. Поэтому будем выбивать их по одному в надежде, что через… сколько-то времени подойдет «Херсонес».

Каждый из офицеров уже прикинул, что раньше, чем через четыре часа Руднев на выручку не придет – и каждый старательно притворился, что не придал значения неопределенности в оценке, допущенной командиром.

– А пока сбросим скорость. Начинаем с правого фланга, господа. Цель: выведение из строя, на добивание не отвлекаться. Щиты задействованы? Проверьте таковые у комендоров и подносчиков.

Мешков и Шёберг пробежались по палубе: один к носовому гранатомету, другой к кормовому, удостоверились, что на каждой серебряной пластине тускло светится огонек.

– Дымы из труб на тех, которые в броне! – подал голос сигнальщик.

– Может быть, нас пока не заметили? Раскочегарить топки им по любому надо, иначе маневра не будет.

– Буксирные пароходофрегаты поворачивают на зюйд… нет, на зюйд-ост. Похоже, что все же заметили. И парусники тоже.

– В бейдевинд им трудненько будет держать строй фронта.

– Все верно, Михаил Григорьевич, но рассчитывать на их ошибки в маневрировании не имею права-с.

С каждой минутой картина построения вражеской эскадры становилась все более очевидной. Броненосцы очень неторопливо выходили на позиции для обстрела. Все прочие корабли не без греха выстраивались фронтом. На левый фланг поспешал «Магеллан», центр занял «Дарьен», а на правый выходил «Ль'Альбатрос».

– Михаил Григорьевич, когда выйдем на дистанцию, прикажите картечнику бить правофланговому по тому колесу, что слева. Если повезет разбить, то неприятеля сразу поведет влево, а нам того и надо. У них строй и так… не особо ровный. А уж если совсем счастье привалит, то и столкновение получится.

– Слушаюсь. Предлагаю с двадцати пяти кабельтовых начать пальбу гранатометами.

Командир сильно замедлился с ответом, но все же процедил:

– Нет, Михаил Григорьевич, из двух гранатометов не стоит. Хочу приберечь большие гранаты для броненосцев. Хотя, конечно, носовой пусть будет в готовности.

Плавучие батареи ужасающе медленно ворочали, становясь правым бортом к берегу.

– Они еще с полчаса будут становиться на позицию, – со спокойной уверенностью заметил второй помощник.

– К тому времени мы уже вступим в дело.

Эта реплика командира, как выяснилось тут же, совершенно не соответствовала действительности. Первым вступил в дело пароходофрегат «Магеллан». Он довольно резво развернулся левым бортом к «Морскому дракону». Пыхнули дымы. Через секунд десять донесся гул залпа. Из дымов полетели ядра, не долетели и заскакали мячиками по воде.

– Недолет пять, поторопился француз.

– Его оставить до времени, все равно ему понадобится сколько-то минут на восстановление строя. Держимся первоначального плана. Дистанция до правофлангового?

Вопрос был почти риторическим: командир и сам мог прикинуть расстояние.

– Двадцать пять кабельтовых, не меньше. Разрешите попытаться достать.

– Действуйте.

– Слушаюсь. Кормовой гранатомет! Пять гранат, целиться между бушпритом и фок-мачтой!

Гигантские пенные столбы встали близ носа пароходофрегата. Один… второй… третий…

– Недолеты, Патрушев!

Четвертая граната лопнула огненным шаром над бушпритом. Пятая – еще дальше.

– Даю поворот!!!

Вся палубная команда «Морского дракона» дисциплинированно ухватилась за концы. Офицеры последовали примеру, только держались они кто за штурвал, кто за приборный щиток.

Сразу по завершении поворота командир дал «полный вперед», уходя от опасности.

Французский пароходофрегат не проявил склонности к пацифизму. Погонные орудия ответили немедленно. Как только корабль довернул на угол, позволяющий работать бортовым орудиям, те присоединились к ответу. И на этот раз недолет оказался примерно пять кабельтовых.

– Зарядить кормовой! – заорал в открытую дверь Мешков, попутно откладывая в память, что по возвращении в Севастополь надо заказать что-то вроде переговорных трубок.

Команда оказалась лишней: заряжающий уже перекидал чугунные гранаты в лоток.

– Мягонький, какие повреждения видишь?

– Фор-стеньга сбита, ваш-бродь, пожар вроде как небольшой.

– Поворот!

И «Морской дракон» рванулся в следующую атаку. Но на этот раз Семаков нацелил нос на центр.