Длинные руки нейтралитета

– Не только. Темный кварц, например, – при этих словах Александр Николаевич ловко извлек миниатюрную записную книжечку и начал делать быстрые карандашные заметки, – также и обычные кристаллы, редкие своим размером. Например, простой кварц, бесцветный.

– Ткани?

– Это надо решать с теми, кто лучше разбирается. Цена, качество, всякое такое.

– Полагаю, украшения могут пойти, но без кристаллов, – вмешалась Мариэла, – я, например, видела… такую, знаете, маленькую картинку на белом фоне, у вас называется эмаль.

– Финифть?

– Возможно. Но коммерческий успех, пожалуй, могу обещать. Только без пышной упаковки.

– Это отчего ж?

– Лишний вес, лишний объем, лишняя нагрузка на портал.

– О, понимаю.

Цесаревич чуть-чуть помедлил с продолжением.

– И все же… вы так и не объяснили, почему вы выбрали в качестве партнера Российскую империю.

– Объяснили частично, – лейтенант Малах чуть заметно улыбнулся, – трудностью переноса портала в другое место, но были иные факторы. Помните имя: Константин Киприанов?

Александр Николаевич постарался скрыть удивление.

– Разумеется, помню. Сирота, сын рыбака с хорошими способностями, его адмирал Нахимов упоминал. Ему предстоит обучение за казенный счет.

– Все верно, но было еще кое-что. В него стрелял британский кавалерист, которого начальствующий офицер не остановил. Отсюда вывод: ваш народ англичане за людей не считают. Опять же история с присутствующей здесь магистром Мариэлой…

Наследник кивнул.

– …и пример обратного: лейтенант… простите, капитан второго ранга Семаков. Мы видели, как он заботится о подчиненных. Может быть, имеются на то чисто прагматические соображения, но возможно иное объяснение. Короче, ваши противники никогда нас с вами не признают за равных. В нашем мире сходная ситуация: Повелители моря – это обитатели архипелага не так далеко от восточного материка – лишь своих воинов почитали за высших. У них, между прочим, рабовладение по сей день практикуется.

– У нас крестьян также полагают за низший класс, – решил проявить справедливость гость.

– Верно, но из чтения газет, а также из бесед с образованными людьми я сделал предположение, что его императорское величество уже задумывается о том, чтобы дать крестьянам свободу.

В ответ последовал неопределенный жест. Малах продолжил:

– Ваш мир разделен по разным странам, жители которых говорят на разных языках и имеют разные обычаи.

Аристократический кивок.

– У нас сложилось мнение, что жители и правители некоторых из них ставят себя выше всех прочих. В частности, ваши недавние противники, имею в виду англичан и французов, полагают, что они лучше русских просто потому, что последние имели несчастье родиться в России. По крайней мере, так мы это понимаем.

Мариэла вмешалась в разговор:

– Я лечила раненых англичан и французов. Могу подтвердить: они меня и моих соотечественников, а равно российских подданных почитают за дикарей.

Особо почтенная промолчала о том, что эти сведения она вытянула из голов пациентов, когда сканировала их разум (разумеется, в чисто медицинских целях).

– У наших противников есть некоторые основания на подобные воззрения. Европа впереди России по уровню развития техники, – нейтрально заметил цесаревич.

– Маэра тоже… некоторым образом. И что? Не думаю, что это помешает нашему общению. И уж точно торговля убытков не принесет. Но некоторый уровень доверия даже в купеческих делах необходим. А как можно доверять тому, кто почитает партнера за варвара?

Некоторое время комнату заполняло молчание. Потом его прервал наследник императора:

– Я обязательно доведу ваши слова до государя, моего отца. Решать ему, как понимаете.

Оптимист оценил бы события вокруг князя Мешкова слово «повезло». Пессимист оспорил бы это утверждение и предложил оценку иного свойства: «неудача». Мы же, взирая со стороны, имели бы основания полагать правыми и того, и другого.

Михаил Григорьевич снова увидел (после долгого перерыва) любимую жену, а также родителей. К вящей радости он и сына увидел, притом веселого и здорового. Ну разве это не везение? Надобно принять во внимание, что жизнь человеческая в те времена была куда более хрупкой, чем сейчас, а уж применительно к человечку, которому и года нет – в особенности. Да и родители, будучи в почтенном возрасте (старой княгине недавно исполнилось сорок восемь, а отцу вовсе было под шестьдесят) тоже были подвержены превратностям судьбы. Еще один довод в пользу удачи? Конечно!

И уж совсем сверкающей улыбкой Фортуны была сделка с киевским ювелирным магнатом. Те самые рубин и сапфир, что князь получил на руки от маэрцев, удалось выменять на неограненный алмаз совершенно чудовищных размеров: более половины вершка. Именно такой случился в запасе; камень предполагалось отправить в Амстердам для огранки, но на него вдруг нашелся покупатель, предложивший отменные условия. Несомненно, тут помогло рекомендательное письмо, но и без доли везения дело не сладилось бы, не так ли?