ДМБ-2000 (66-ой - 1)

Дембелей, у дверей

Офицеры провожают

Кто придумал это простенькую песню — не знаю, никогда не задумывался и не искал её историю. Мне хватало понимания — особенно тоскливо её всегда ноют те, кому Моздок виделся лишь на страницах газет или экране телика. Первый раз в моей жизни она прозвучала гнусавым тенорком какого-то балалаешника году в 96-ом, в дворике, куда мы приходили окучивать каких-то тамошних девчонок.

Армия вообще любит настраивать на этот странноватый лад, где желание поделиться чем-то настоящим, не картинкой из кино для пропаганды, не строчками, написанными ничего не понимающим щелкопёром, не постановочными фотографиями, где… Где это самое желание порой сбегает под напором ненужных пафоса, идиотии и желания отдельных индивидуумов показать самих себя круче, чем имелось на самом деле.

В самом конце службы, когда наша партия увольняющихся и улетающих домой сперва не дождется бэтэр сопровождения, потом заведёт первую бэшку с толкача, спустив танкетку под холм и всё равно упустила вертушку, сподобился смешного и страшного. Страшное крылось в Ми-8, проурчавшем винтом над головами, улетая в сторону Автуров. Там стоял штаб группировки и имелся типа аэродром, где нас, покидающих Чечню, сажали на «коровы». Не менее страшным был зенитчик, сидевший у нового ВОПа и не смотрящий на нас. На нём виднелась свеженькая медалька, и страшно было из-за причины появления — ведь он сбежал с зенитки, когда требовалось стрелять, и вместо него в седле оказался наш, пэтэбэшный, Палыч. И об этом знали многие.

А смешным тут было выражение его лица, непроницаемое и наполовину скрытое откуда-то появившимися тёмными очками. Ну, да и ладно. Ведь…

— На Моздок, на Моздок…

В армейке, само собой, довелось услышать её неоднократно. И проверить правоту собственных мыслей. Никто из дембелей, тоскливо подвывавших ей на Первомайке осенью 98-го — так и не оказался в Моздоке, Ханкале или даже селе Автуры. Да и на вертушках им летать не довелось.

Так прощай, Ханкала

Снова выстрел за горою

Никогда, никогда

Мы не встретимся с тобою…

Душа требовала восполнения боевого пробела военной биографии и ИРД, инженерная разведка дорог, оказалась весьма кстати. Типа вроде круто, типа прямо на броне и в утренний туман, дрожащий густой сметаной и расползающийся на хлопья, разбрасываемые крокодилье-хищной мордой «восьмидесятки». Ты на стылом камуфлированном металле, весь сурово-неброско привлекательный воинской красотой, рядом «свои» пацаны, молчаливо-понимающие и надёжные и…

Я стоял под грибком, дневалил и готовился орать обязательное «ротаподъём!!!», когда в первый раз рассмотрел группу ИРД. Дембеля, натурально, чуть ли не занимали очередь за-ради возможности покататься в сторону пары деревушек с посёлками, морозя жопы на стали.

На броне ехала первая рота. Шесть-семь пацанов в обязательных вязаных шапках, с откуда-то найденными разгрузками вместо подсумков, в где-то занятых «вертолетных» куртках со штанами, шли в сторону автопарка. Прям как морпехи, само собой американские, воевать с парнями Саддама, не иначе. Круто, сурово, без смешков и только дымок сигарет, сигарет с фильтром, тянулся за каждым.

Я еле сдержался, чтобы не заржать. В смех тянуло неимоверно сильно. Наверное, мы тоже стали такими через год с небольшим когда фотографировались со стволами, напротив сопок и возле блиндажей. Молодость не приемлет логики с рациональностью, молодость любит черное и белое, чёткую градацию своих-чужих, хорошего-плохого, пацанского-лоховского. Наверное, сейчас порадовался бы за молодых пацанов, желающих хотя бы поиграть в войнушку там, где совсем недавно тяжёлым катком, разминающим людей в фарш, прокатилась война настоящая.

Они же не знали, что даже этот самый коровник, спустя чуть больше чем через полгода, накроет огненными укусами со стороны бородатых. Что здесь будет стоять третий батальон из Казазово, что пацаны, сейчас гоняемые ими, дембелями, к черпакам подойдут с настоящим боевым опытом. Никто не знал, а крутых воспоминаний в юности хочется всем, не хлебнувшим горя на самом деле.

Так что инженерная разведка дорог, куда пацаны, уже смазавшие лыжи домой, выстраивались в очередь, надеюсь, останется самым крутым военным воспоминанием о службе.

Хочется верить.

Письма из дома

Сержант Малина был старше нашего призыва на полгода-год и куда умнее из-за полугода в армии. Сержант Малина, явно добряк в душе, вызывал нас по одному и, отдав конверт, отправлял читать за тополь неподалёку. Ждал, пока читающий вернётся и звал следующего. Сержант Малина был мудр и знал — в восемнадцать слёзы не скроешь, их не стоит стыдиться, получив первое письмо из дома, но кто из нас думал также? Потому и…

Почтальон раньше был ровно мессенджер сейчас. Только тогда, всего четверть века назад, времени уходило намного больше. Ускоряли лишь срочные телеграммы, но срочная телеграмма в армию — возможна, но вряд ли после неё порадуешься.