DmC: Рожденные свободными (СИ)

— Все, — кивнула Анна. — Может, мы и не вернем себе прежние беззаботные деньки, но хотя бы сможем жить полной жизнью. Обеспечим ее сами себе, а не примем из рук неведомых тварей, притворяющихся людьми.

— Ты ненавидишь демонов?

Женщина замолчала, глядя перед собой в пустоту. Бруно увидел ее сутулые плечи, плотно сжатые губы, которые были искривлены из-за ожога, и сказал:

— Похоже, я прав.

— Более чем. Я не уверена, но полагаю, что именно из-за них вся моя жизнь скатилась к чертям, — Анна сжала пачку сигарет в руке. — Но если они тут ни при чем, то мне остается винить во всем только себя.

— То есть?

Она посмотрела на него. Светло-карие глаза женщины были тусклыми, и от их уголков пробегали глубокие морщины.

— Я была наркоманкой, — пояснила она. — Вернее, и сейчас ею осталась. Но, как видишь, сейчас практически негде достать то, что нужно. У тебя нет, случайно, знакомых толкачей? — Анна хрипло хохотнула и закашлялась. Бруно молчал, позволив женщине продолжать:

— Из-за этой чертовой дури, я потеряла детей и мужа. Эйба убил один из этих монстров. Чуть ли не у меня на глазах.

— И дети?..

— Они живы. Видишь? — Анна указала на одну из очередей.

Там стояли лохматый веснушчатый мальчик и бледная как снег девочка, державшая его за руку. Оба были тепло одеты, но их взгляд метался из стороны в сторону, словно дети выискивали кого-то. Анна поспешно накинула парку и опустила голову.

— Не могу заставить себя подойти к ним, — глухо сказала она. — После того, как я нашла их, мне стало чертовски стыдно за все то, что им пришлось пережить… За то, какая у них началась жизнь.

Дети, подгоняемые сутулой женщиной, одетой в драповое пальто и плотную вязаную шапку, подошли к старушке и получили свои порции каши.

— Она стала им матерью, — пояснила Анна. — Правда, меня она терпеть не может… оно и понятно. Не за что любить такую старую сволочь, как я.

Бруно не ответил. Он понимал, что женщине необходимо выговориться, выместить свою боль. Не пойдет же она плакаться Данте или Кэт — они слишком молоды, чтобы понять это. Кстати…

— А где молодежь? — спросил он. Анна быстро обернулась к выходу из палатки:

— Если они правильно все поняли, то скоро подойдут сюда. Если не побрезгуют есть вместе с остальными.

— Не думаю, — хмыкнул мужчина, но тут в уголке палатки зашипела магнитола.

— О, — пробормотала Анна. — Сейчас Пиггз снова начнет трепать языком.

— Пиггз? — недоуменно переспросил Бруно, услышав бодрый тараторящий голос из динамика.

— Наш местный шут Пигги, хотя многие зовут его просто Пиггз. Он диджей. Решил организовать нашу личную радиостанцию, чтобы вернуть в Паству хоть какое-то подобие нормальной жизни, — пояснила женщина, доставая из помятой пачки одну сигарету. — Не знаю, что думают остальные, но меня порой раздражает его жизнерадостность.

— Он надеется. Хочет, чтобы никто не падал духом. Разве это так плохо?

— Не знаю… — пробормотала женщина. — Лично мне он напоминает Барбаса — куча слов, но все они — вранье.

— Если не ошибаюсь, Барбас ловко врал всем в глаза. А этот парень не врет, — заметил Бруно, прислушиваясь к словам диджея. Последний что-то говорил о нескольких людях, которые замерзли этой ночью до смерти, и выразил соболезнования их близким.

— Может быть. Но спустя пару секунд после такого он обычно ставит какую-то веселую музыку и начинает балагурить. Это кажется мне странным, неуместным.

— Если посмотреть на все это взглядом со стороны, — сказал Бруно, — то каждый второй в этой вашей Пастве — псих. Каждый знал, на что идет, когда согласился прийти сюда. Каждый понимал, что придется делить еду и кров с теми, кого ты совсем не знаешь, разговаривать с ними, делиться с ними своими проблемами. Я помню, какие люди были до появления демонов — они были замкнуты в себе и своих делах, их ничто другое не интересовало, кроме собственного благополучия. Они были не более чем животными, безмозглым скотом. Но здесь они учатся быть людьми, учатся ЖИЗНИ. Может, это и выглядит бредово со стороны, но я предпочту поднять голову и идти дальше, чем стоять на месте и жалеть об утраченном. И думаю, не я один поступлю так.

Женщина молчала, глядя на Бруно. Тот активно жестикулировал ложкой, не замечая, что каша разлетается по всей палатке. На его пламенную речь обратили внимание и остальные, а миссис Мэйсон строго сказала:

— Мистер! Будьте добры, ешьте кашу, а не разбрасывайте ее!

— О… Мои извинения, мэм, — галантно улыбнулся Бруно и вернулся к еде. Тем временем диджей Пигги все не унимался:

— А теперь, мальчики и девочки, кошки и собаки, старые и молодые… Наш сегодняшний герой! Тот, который спас ваши шкуры двое суток назад и чуть не пожертвовал при этом собой! Давай-ка, парень, садись сюда… О, девочка! Как жизнь, девочка? Не стесняйся, присаживайся, тут всем места хватит…

— Ну вот, началось, — вздохнула Анна и закурила.

*