DmC: Рожденные свободными (СИ)

И Данте прибыл сегодня в «Дионис» не только ради того, чтобы выпить. Уже неделю Чесс дразнил его какой-то невероятной миссией, сулящей неплохую награду, которая могла бы обеспечить парню безбедную жизнь месяца на два. Данте был еще тем транжирой, и денег ему постоянно не хватало — алкоголь, кутежи и девочки требовали слишком много средств. Как и оружие, которое у парня словно горело в руках и частенько ломалось при исполнении заданий. Но все же траты на него были не так велики, как на выпивку или наркоту.

Когда-то Данте попробовал и опиум, но быстро от него отказался — отвратительная изнанка мира в минуты опьянения ежесекундно мелькала перед его глазами, искаженная воображением Данте. Обычные люди теряли свои лица, превращаясь в обглоданные куски плоти и костей, регулярно снующие по улицам демоны приобретали щупальца, разлагающиеся куски тела, небо окрашивалось в кислотно-яркие цвета, и казалось, что весь мир превращался в безумный калейдоскоп. Для Данте, который и без того знал истинную сущность Лимбо-Сити, такой эксперимент был не слишком приятным, и повторять этот бэдтрип ему не хотелось.

Чесс, кряхтя от напряжения, вытащил из погреба небольшой бочонок. Его полноватые руки, покрытые рыжеватыми волосками, блестели от пота, курчавая короткая бородка и округлый живот делали Чесса похожим на знаменитого бога виноделия, в честь которого и был назван бар.

— Сейчас на пару минут поднимемся наверх, а потом приступим к делу, — сказал он, закрывая дверь в погреб. Данте лишь пожал плечами — ему было все равно, он и так никуда не спешил.

— За тобой, кстати, должок, — сказал он бармену.

— Помню я. Как всегда, двойную порцию?

— И побольше льда.

— Понял. Пошли отсюда.

*

Ожидание начало ее раздражать.

Вернее, сначала Анна начала клевать носом, слушая музыку, льющуюся из магнитолы. Сонное состояние было сейчас очень некстати, потому как спящему клиенту не нальют выпить, более того — безо всяких лишних разговоров его вышвырнут за дверь, не задумываясь о половой принадлежности спящего.

А женщине очень, очень хотелось выпить. Она уже воображала вкус «Гиннеса» на языке, яростно охлаждающий ее горячую глотку, уже ощущала щекочущие небо пузырьки и благословенную прохладу бутылки, прислоненную ко лбу. А потом, после третьей порции пива, в голове не будет ничего лишнего — только легкость мысли и блаженное спокойствие духа.

Но на самом деле ко лбу Анны была приложена ее собственная потная и липкая ладонь, во рту царствовала сухость, в горле начало першить так, как будто она проглотила горсть песка.

Если этот сукин сын Чесс не появится на своем рабочем месте через минуту, она вытащит свой табельный револьвер, спрятанный под легкой курткой, спустится в погреб, выбьет там дверь и заставит его выполнить заказ за счет заведения.

Пальцы Анны дрогнули от предвкушения контакта с рукоятью оружия.

В углу помещения скрипнула дверь, ведущая в погреб, и Анна обернулась на звук. Чесс, весь потный и красный от натуги, вышел наружу, держа перед собой увесистый бочонок. Следом за ним вышел еще кто-то, чьего лица женщине рассмотреть не удалось — крупная фигура Чесса полностью закрывала силуэт незнакомца.

— О, Анна! — жизнерадостно улыбнулся бармен, увидев свою постоянную клиентку. — Какими судьбами?

— Такими. — Анна кивнула на бочонок с «Гиннесом» в руках Чесса: — Что, твои запасы иссякают?

Незнакомец за спиной бармена вразвалочку отошел в угол комнаты, где сел спиной к Анне. Женщина могла лишь видеть его коротко стриженый затылок и потрепанный кожаный плащ. «Как можно ходить в таком виде в подобное пекло?» — удивленно подумала она.

Чесс тем временем аккуратно водрузил бочонок на барную стойку:

— Слава Богу, пока нет. Но, клянусь панталонами своей покойной мамаши, если эта блядская жара продлится еще недели две — я разорюсь!

— Тише-тише, — Анна ободряюще похлопала его по руке. — Не думаю, что твой старик не предусмотрел подобного.

— Я вообще не уверен в том, что он что-либо предусматривал. Иначе бы я сейчас сидел дома и наслаждался жизнью. — Желанный прохладный «Гиннес» с шипением полился по стенке высокой граненой кружки.

Анна сглотнула, когда заказ был поставлен прямо перед ней, но не спешила взять кружку.

— А разве сейчас ты не доволен тем, как живешь? — спросила она.

Чесс вытер руки:

— Как тебе сказать… Когда-то в детстве я хотел петь в опере — видит Бог, у меня был к этому талант. Когда я пел, то ощущал, как отдаляюсь от этого мира и перемещаюсь куда-то в другое место — где спокойно, тихо и прекрасно настолько, что слезы на глаза наворачиваются. Но со временем это ушло… И сейчас я думаю, что зря не пошел против воли отца. Сам себя запер в клетке.

— Заработок у тебя вполне приличный, мог бы сейчас попробовать стать звездой оперы, — пожала плечами Анна.