Дмитрий Донской. Куликовская битва и подвиг объединения Руси

1 декабря нахлынули ордынцы. Едигей увидел, что взять город очень трудно. Погибнет множество воинов. А этого нельзя было допускать, этим воспользуются его враги в Орде. В атаки Едигей даже не полез. Встал рядом с городом. Разослал своих мурз с отрядами разорить и пограбить Русь. Они сожгли и распотрошили Переславль, Владимир, Дмитров, Ростов, Серпухов, Нижний Новгород, Городец. Но сам Едигей так и торчал без толку у стен Москвы. Надеялся: вдруг в городе опять будет раздрай, безобразия, как при нашествии Тохтамыша? Вдруг опять получится захватить Москву обманом?

Но Владимир Храбрый строго поддерживал порядок. Ополченцы по сменам дежурили на стенах. Остальные жители молились, устраивали крёстные ходы. Снова обращались за помощью к Владимирской иконе Божьей Матери. А Едигею сообщали – в Кострому к Василию сходятся войска. Да и из Орды доходили тревожные известия. Соперники могли захватить Сарай. Простояв три недели, Едигей вступил в переговоры. Соглашался уйти, если ему заплатят выкуп. Бояре решили не рисковать. Дали ему 3 тысячи рублей, и татары удалились. Великому князю Едигей отправил грозное письмо, что это только предупреждение: «Земля христианская осталась бы цела и невредима, если бы ты исправно платил дань. Подумай и научись!»

Оборона Москвы была последним подвигом Владимира Храброго. Вскоре он умер. А для Едигея набег не дал ничего хорошего. Василий Дмитриевич сделал совсем не такие выводы, на которые он рассчитывал. До сих пор великий князь был готов сотрудничать с Ордой, помогать друг другу. Но возвращать Русь в прежнее рабство он не собирался. Если Едигей хотел этого, позволил себе напасть – всё, хватит. На советах с боярами Василий указывал: не татарское могущество привело к беде, а собственные ошибки. Расслабились, проморгали, вот и результат. Впредь надо быть умнее. На письмо Едигея государь даже не стал отвечать. И перестал обращаться к нему, признавать власть его ханов.

А Едигей больше уже ничего не смог сделать. Через год его свергли соперники. Он метался по степи туда-сюда, пока не погиб. В Орде опять началась полная каша. Разные царевичи и вельможи дрались за власть. А Москва поступала так, как выгоднее для Руси. Иногда признавала над собой власть некоторых ханов. Посылала им дань. Но уже не большую, чисто символическую. И не регулярную. Делали это в тех случаях, когда нужна была помощь против Литвы. Или против другого хана, угрожающего нашей стране. Московская Русь стала жить самостоятельно.

Глава 25. Святая Русь и конец Орды

Стояние на Угре

Набег Едигея стал единственным вражеским нашествием за долгое время. Сын Дмитрия Донского Василий был очень осторожным человеком. Он не вёл ни одной большой войны, не выиграл ни одного крупного сражения. Но он обеспечил для Руси несколько десятилетий мира и спокойствия. Страна расцветала, украшалась, богатела.

В эту эпоху на Руси проявило себя много замечательных талантов. Например, художник-иконописец, святой Андрей Рублёв. Он не мог жить без икон. В праздники и по воскресеньям трудиться не полагалось, но он всё равно приходил в мастерскую и смотрел на них. Даже собственные работы, ещё не законченные, он воспринимал именно как иконы. Обращался к ним с мысленной молитвой. И вдохновение получал свыше, от Бога. Создавал великолепные иконы «Спас», «Апостол Павел», «Архангел Михаил», знаменитую «Святую Троицу». В это же время прославились другие замечательные иконописцы Феофан Грек, Симеон Чёрный, старец Прохор, Даниил Городецкий.

В нашей стране были и талантливые писатели. Хотя они не писали художественных книжек. На Руси считали – зачем что-то выдумывать, описывать каких-то несуществующих героев, если есть настоящие. И события вокруг происходят такие, что о них надо обязательно сохранить память. Святой Епифаний Премудрый описал жизнь Сергия Радонежского, Стефана Пермского, Дмитрия Донского (в Церкви такие описания называют «житие»). Монах Софроний Рязанец сочинил «Задонщину» о Куликовской битве – величественную и поэтическую, как богатырские былины. Неведомые нам русские авторы составили целый цикл сказаний об этой битве, другие исторические хроники: «Повесть о нашествии Арапши», «Повесть о московском разорении» Тоштамышем, «Повесть о нашествии Едигея на Москву».

Города украшались новыми великолепными храмами. В Кремле построили Благовещенский собор. В Троице-Сергиевом монастыре возвели каменный Троицкий собор. Их расписывали лучшие мастера – Андрей Рублев, Феофан Грек, Прохор, Даниил. Сын Дмитрия Донского Юрий Звенигородский основал Саввино-Сторожевский монастырь с белокаменным храмом Рождества Богородицы. Настоятелем стал ученик Сергия Радонежского, святой Савва Сторожевский.