Читаем Дмитрий Донской. Куликовская битва и подвиг объединения Руси полностью

Магистр крестоносцев фон Бурх вооружил немецких горожан, латвийских и эстонских крестьян. Собрал армию в 100 тысяч человек. Казимир призвал польских рыцарей, литовских князей. А Ахмат под страхом смерти приказал всем татарам и подвластным племенам собираться в Великий поход. Но Иван Васильевич узнал об этих приготовлениях и тоже нашёл союзников. С Ахматом враждовал крымский хан Менгли-Гирей, и к нему помчались русские послы. Предложили вместе воевать против Большой орды и Казимира. Менгли-Гирей охотно согласился.

Тем не менее, над Русью нависла страшная опасность. Из Владимира в Москву опять привезли чудотворную Владимирскую икону Божьей Матери – ту самую, которая когда-то помогла против нашествия Тамерлана. Сам государь, его воины и весь народ молились перед ней, просили избавить от беды. Великий князь наметил обороняться по реке Оке. Вывел сюда полки. А людям, которые жили за Окой, велел уходить на северный берег. На южном уже появились татары. Но это была только разведка. Ахмат ждал осени, когда придет Казимир с поляками и литовцами.

Первыми напали немцы. В августе огромное войско магистра подступило к Пскову. Горожане просили о помощи, но на этот раз Иван Великий не прислал к ним ни одного отряда. Он знал – судьба Руси будет решаться не там, а на южной границе. Нельзя было отвлекать войска с главного направления. Псковичам пришлось отбиваться самим, и они кое-как справились. Отражали штурмы, заставили крестоносцев отступить.

А из степей надвигались полчища Ахмата. Но он повернул на запад, к верховьям Оки. Там река была узкой, через неё легко было переправиться. И там лежали литовские владения, хан собирался встретиться с войском Казимира. Иван Васильевич приказал своим полкам идти туда же, занять оборону по берегу реки Угры, впадавшей в Оку. Той самой Угры, где когда-то остановили Витовта.

Сам великий князь заехал в Москву, совещался с боярами. Если татары соединятся с поляками и литовцами, они могли прорваться к столице. Иван Васильевич велел готовить город к осаде, государственную казну и свою семью отправил подальше, в Белоозеро. Но он приготовил хану и неприятный сюрприз. Ведь если Ахмат повёл в поход всех подданных, значит, он никого не оставил охранять собственную столицу! Иван Великий послал князя Василия Звенигородского и друга русских, татарского царевича Нордоулата, в Нижний Новгород. Приказал им в глубокой тайне посадить на лодки отряд воинов и плыть по Волге прямо на Сарай.

8 октября 1480 года Ахмат вышел к Угре. Его конница стала переправляться через реку. Но русские войска успели сюда раньше. Заняли берег, поставили артиллерийские батареи. Загрохотали пушки, засвистели стрелы. По массе татар били без промаха. А врагам из воды стрелять было неудобно. Стреляли с другого берега, но это было далеко. Стрелы долетали уже ослабленными, не пробивали русских доспехов. Четверо суток, днём и ночью, хан бросал своих всадников через реку. Но у него перебили множество людей, а переправиться не смогли.

Из Москвы пришёл Иван Васильевич с подкреплениями, усилил оборону, и Ахмат прекратил атаки. Он ждал, когда же появится Казимир. Но ведь русский государь не напрасно отправлял послов в Крым. Хан Менгли-Гирей совершил набег на земли короля. Польские и литовские паны переполошились. Кинулись спасать собственные имения. Казимир не мог собрать армию.

Войско Ахмата стояло тоже во владениях короля. Здешние города Белёв, Мосальск, Одоев, Воротынск принадлежали Литве. Но города-то были русскими. Жители сочувствовали не своему королю, а Москве. Желали ей победы, не давали татарам продукты, корм для коней. Встречали их отряды оружием. Ахмат разъярился. Решил, что Казимир изменил ему. Послал войска на местных жителей, разорил и сжёг 12 городов. Но на литовской территории это получалось легко, король за свои города не заступился. А переправиться на русский берег не удавалось.

Хан пробовал перейти Угру в других местах, но и там татар отбили. Так и стояли напротив друг друга. Московский государь вдруг предложил начать переговоры. Ахмат обрадовался. Решил, что русские покоряются. Потребовал, чтобы сам великий князь явился к нему с поклоном, выплатил дань за прошлые годы. Нет, ему отказали. Хан сбавил тон. Просил, чтобы приехал сын или брат государя. Ему опять сказали – нет. Он уже соглашался, пусть будет обычный посол, и дань поменьше. Но русские и это отвергли.

На самом-то деле им никакие переговоры были не нужны. Иван Васильевич просто тянул время. Была уже глубокая осень. Татары мёрзли, голодали. Ахмат злился. Предлагал, чтобы ему позволили перейти через реку, и два войска померятся силами в битве. Как бы не так! Именно этого государь не хотел. Он решил выиграть войну вообще без большой битвы. Не желал, чтобы погибали его воины. Наконец, выпал снег. Реки стали замерзать. Иван Васильевич видел – скоро Угру можно будет перейти по льду. Он велел войскам отойти назад, выбрал удобную позицию возле Боровска. Если хан всё-таки полезет дальше, придётся дать сражение.

Перейти на страницу:

Все книги серии Русская история (Родина)

Пожарский и Минин. Освобождение Москвы от поляков и другие подвиги, спасшие Россию
Пожарский и Минин. Освобождение Москвы от поляков и другие подвиги, спасшие Россию

Четыреста с лишним лет назад казалось, что Россия уже погибла. Началась Смута — народ разделился и дрался в междоусобицах. Уже не было ни царя, ни правительства, ни армии. Со всех сторон хлынули враги. Поляки захватили Москву, шведы Новгород, с юга нападал крымский хан. Спасли страну Дмитрий Пожарский, Кузьма Минин и другие герои — патриарх Гермоген, Михаил Скопин-Шуйский, Прокопий Ляпунов, Дмитрий Трубецкой, святой Иринарх Затворник и многие безвестные воины, священники, простые люди. Заново объединили русский народ, выгнали захватчиков. Сами выбрали царя и возродили государство.Об этих событиях рассказывает новая книга известного писателя-историка Валерия Шамбарова. Она специально написана простым и доступным языком, чтобы понять её мог любой школьник. Книга станет настоящим подарком и для детей, и для их родителей. Для всех, кто любит Россию, хочет знать её героическую и увлекательную историю.

Валерий Евгеньевич Шамбаров

Биографии и Мемуары / История / Документальное
Русский Гамлет. Трагическая история Павла I
Русский Гамлет. Трагическая история Павла I

Одна из самых трагических страниц русской истории — взаимоотношения между императрицей Екатериной II и ее единственным сыном Павлом, который, вопреки желанию матери, пришел к власти после ее смерти. Но недолго ему пришлось царствовать (1796–1801), и его государственные реформы вызвали гнев и возмущение правящей элиты. Павла одни называли Русским Гамлетом, другие первым и единственным антидворянским царем, третьи — сумасшедшим маньяком. О трагической судьбе этой незаурядной личности историки в России молчали более ста лет после цареубийства. Но и позже, в XX веке, о деятельности императора Павла I говорили крайне однобоко, более полагаясь на легенды, чем на исторические факты.В книге Михаила Вострышева, основанной на подлинных фактах, дается многогранный портрет самого загадочного русского императора, не понятого ни современниками, ни потомками.

Михаил Иванович Вострышев

Биографии и Мемуары
Жизнь двенадцати царей. Быт и нравы высочайшего двора
Жизнь двенадцати царей. Быт и нравы высочайшего двора

Книга, которую вы прочтете, уникальна: в ней собраны воспоминания о жизни, характере, привычках русских царей от Петра I до Александра II, кроме того, здесь же содержится рассказ о некоторых значимых событиях в годы их правления.В первой части вы найдете воспоминания Ивана Брыкина, прожившего 115 лет (1706 – 1821), восемьдесят из которых он был смотрителем царской усадьбы под Москвой, где видел всех российских императоров, правивших в XVIII – начале XIX веков. Во второй части сможете прочитать рассказ А.Г. Орлова о Екатерине II и похищении княжны Таракановой. В третьей части – воспоминания, собранные из писем П.Я. Чаадаева, об эпохе Александра I, о войне 1812 года и тайных обществах в России. В четвертой части вашему вниманию предлагается документальная повесть историка Т.Р. Свиридова о Николае I.Книга снабжена большим количеством иллюстраций, что делает повествование особенно интересным.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Иван Михайлович Снегирев , Иван Михайлович Снегирёв , Иван Саввич Брыкин , Тимофей Романович Свиридов

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное