«Дней Александровых прекрасное начало…»: Внутренняя политика Александра I в 1801–1805 гг.

Ранее мы обращали внимание на отмену павловских строгих цензурных правил и на либерализацию этой формы правительственной политики. 9 июля 1804 г. был введен новый устав о цензуре (А. А. Корнилов отметил в нем заимствования из датского устава). Как мы знаем, цензура была в ведении министра народного просвещения. При университетах образовывались цензурные комитеты из профессоров и магистров, которые цензурировали книжную продукцию типографий их округа. Исключение составляли книги Главного правления училищ, академий (наук, художеств и Российской), кадетских корпусов и других утвержденных правительством ученых обществ и казенных мест, где цензура возлагалась на их начальство. Цензуру церковных сочинений осуществляли Синод и архиереи. Цензурные комитеты не должны были пропускать атеистическую, революционную и оскорбляющую верховную власть литературу. В остальном же – никакого «стеснения» писательской свободы[215]. 22 октября 1802 г. были приняты «дополнительные статьи» к уставу Академии художеств, а 5 июня 1805 г. Александр I утвердил совместный доклад главного директора над зрелищами, петербургского военного губернатора и министра финансов, в соответствии с которым немецкая труппа «присоединялась» к петербургской театральной дирекции и на ее содержание казна ежегодно выделяла 25 тысяч рублей[216] (в четвертой главе мы отмечали поддержку в 1802 г. французской труппы).

Внутренняя политика Александра I с образования министерств по 1805 г. продолжала линию, проводимую первыми мероприятиями этого государя. Выделяются шаги по решению крестьянского вопроса. По нашему мнению, акты «о свободных хлебопашцах» – максимум того, что мог сделать Александр Павлович. Либерализация затронула также и другие сферы общественной и государственной жизни: земские повинности, практику ведения следствия и судопроизводства, систему наказаний, образование, науку, культуру и управление территориями. Введение постов министров, помимо начала перехода на современную систему центрального управления, соответствовало пониманию Александром Павловичем его форм и задач. Неслучайно он поручил управление страной в 1805 г. перед отъездом в армию Комитету министров. Итог первому периоду царствования Александра I (1801–1805) подводит Аустерлиц: 2 декабря 1805 г. русская армия (вместе с австрийской) не просто потерпела крупное поражение, случилась подлинная трагедия – Александр I фактически взял на себя верховное командование союзной армией, и все «пошло прахом». На родине государь удостоился весьма нелестных оценок. Современники отмечали, что после Аустерлица поменялся характер императора: появились строгость, нетерпимость к иному мнению, подозрительность (стал доверять по-настоящему лишь Аракчееву). Мало того, что Александр Павлович в ходе сражения лишился многочисленной свиты («рассеялась» в разные стороны) и мог попасть в плен к французам, но он еще не менее двух дней был вынужден двигаться вместе с беспорядочно отступавшими войсками, правда в обществе А. Чарторыйского (как последний утверждал). Князь заметил, что «император был чрезвычайно подавлен». И было отчего! До Аустерлица Александру Павловичу казалось, что он – властитель огромной империи – может решить любые проблемы, преодолеть любые препятствия, в том числе и Наполеона. Теперь исчезла созданная его воображением картина мира, осталась суровая реальность. И главным желанием Александра I в течение десяти лет стало отмщение Наполеону за аустерлицкий позор. Главное, что подводит черту под первым этапом царствования, – вступление России в длительную полосу войн. Рядом с государем с 1806 г. стояли две разноплановые фигуры: М. М. Сперанский (временно) и А. А. Аракчеев (постоянно). Когда Дума ордена Св. Георгия обратилась к императору с прошением о возложении на себя знаков его первой степени, Александр Павлович ответил 13 декабря 1805 г., что примет только низшую, четвертую степень. Что ж, император на аустерлицком поле проявил мужество лишь рядового участника сражения[217].

Заключение