Дневная поверхность

Еще совсем недавно — лет пятьдесят тому назад — это был голый, унылый остров, на котором не росло ни одной травинки. Во время первой мировой войны здесь находился штаб командующего английскими экспедиционными войсками генерала Китченера. Он сочетал талант полководца со страстью цветовода и посадил здесь небольшой кустик. С тех пор это стало традицией. Люди, приезжавшие сюда из самых разных мест, привозили различные растения и сажали их. А потом остров стал государственным заповедником, островом-парком, в котором собраны все виды растений Африки.

Закончен отдых в тени сказочного парка, и фелюга стремительно летит туда, где еще во времена фараонов добывался знаменитый черно-красный асуанский гранит, который шел на облицовку внутренних помещений пирамид и на другие царские постройки. Как могли древние каменщики, не знавшие, что такое железные орудия и динамит, откалывать глыбы этого необычайно твердого камня? Если вглядеться в стены каменоломен, то можно прочесть ответ на этот вопрос. В разных местах видны четкие, геометрически правильные выбоины, как следы зубов гигантского животного. Каменщики фараона забивали в трещины гранита деревянные клинья, обильно поливали их водой до тех пор, пока разбухшее дерево не откалывало гранитную глыбу. Гранит употреблялся для украшения гробниц знатных египтян. Эти гробницы вырублены глубоко в скалах на другом берегу Нила. Кроме того, гранитом облицовывали внутренние помещения пирамид. Для этого многотонные глыбы непостижимым образом перевозили по пустыне за сотни километров. Неужели есть что-нибудь, что может сравниться с величием и мужеством этого труда создателей пирамид?

Оказывается, может. И не надо далеко ходить за примерами.

Это новое русло Нила, пробитое в толще того же гранита строителями Асуанской плотины. Высота плотины почти полтораста метров, то есть больше, чем высота самой грандиозной пирамиды Египта — пирамиды Хеопса. И служит это сооружение не для увековечивания памяти мертвых, а для насущных потребностей живых.

Ветер гонит мелкую крутую волну по водохранилищу Асуанской ГЭС. Шуршит раскаленным песком между опорными колоннами, на которых возвышаются современные дома новенького поселка «Ким», построенного в пяти километрах от города, в каменистой Нубийской пустыне. Здесь живут две тысячи высококвалифицированных инженеров и рабочих — цвет советской технической мысли, люди многих национальностей. Подвиг строителей Асуанской плотины не меньше принадлежит истории, чем труд сотен тысяч рабов, создавших древние пирамиды и храмы. Это труд свободных людей.

Беспрепятственно промчавшись по поселку, где его не задержал ни один кустик, ветер постепенно затихает среди пальм и платанов респектабельных, но не богатых отелей Асуана. Возле одного из них — «Гранд-отеля» — находится нубийский базар. Если поселок «Ким» с его кондиционированным воздухом, горячей, холодной и ледяной водой, архитектурой в духе Ле Корбюзье^[14] целиком обращен в будущее, если городок Асуан впитал в себя стили различных эпох, то на нубийском базаре чувствуется дыхание многовековой истории Африки.

В лабиринте прилавков, навесов, лавочек сначала трудно ориентироваться. Чего только не продают на этом базаре! В пыли, привязанные проволокой или цепочкой за туловище у задних ног, ползают около эмалированных тазов с водой маленькие крокодильчики. Утеха и мечта наиболее неосмотрительных туристов. Яркими красками сверкают ряды высоких корзин, сплетенных из пальмовых листьев, деревянных, обтянутых кожей щитов, глиняных тамтамов, узких бронзовых кофейников с длинными ручками. Вспыхивают на солнце кривые ножи с инкрустированными рукоятками, каменные и глиняные бусы, украшения в виде скарабеев, медальонов из ляпис-лазури и других камней. Разноцветные страусовые перья. Удивительные ожерелья из слоновой кости, каждая фигурка которых (слон, верблюд, охотник, жираф) маленький шедевр ремесленника. В полутемных лавочках продают таинственные пахучие мази, изделия из крокодиловой кожи, шкуры различных животных, сушеные внутренности крокодила, которым испокон веков приписывают целебные свойства.

С утра до позднего вечера над базаром слышен разноголосый и разноязычный шум. Туристы многих национальностей, жители города, русские и арабы со строительства приходят сюда за покупками или просто поглазеть.

Владелец базара — молодой нубиец-негр Сеид, с размеренными, ленивыми движениями — сидит под навесом и, полузакрыв черные влажные глаза, медленно тянет кофе. Однако ничто не может укрыться от его взгляда: ни действия приказчиков, ни всевозможные мелкие происшествия, которые то и дело случаются на базаре. Благодаря бдительности Сеида любой покупатель, пришедший сюда, обслуживается быстро и четко. Впрочем, для достижения этой цели Сеид не только ни разу не встал со своего удобного стула из эбенового дерева, но и не пошевелился.