Дневник

— Ты оставайся, поешь. У тебя будет целый день на то, чтобы заняться живописью.

Сандвич с куриным салатом нагрелся на солнце. По нему ползали мухи, но пахнет он вроде нормально. Мисти откусывает кусочек.

Грейс кивает на Табби и говорит:

— Это Табби подала идею.

Мисти жует и глотает. Она говорит:

— Идея хорошая, но я ничего с собой не взяла.

Табби склоняется над корзиной для пикников и говорит:

— Ба взяла. Мы решили устроить тебе сюрприз.

Мисти пьет вино.

Каждый раз, когда какой-нибудь доброжелатель заставляет тебя продемонстрировать полное отсутствие таланта и тычет носом в тот факт, что тебе не удалось воплотить свою единственную мечту — мечту всей твоей жизни, — выпей еще глоточек. Это Запойная игра Мисти Уилмот.

— Мы с Табби едем по важному делу, — говорит Грейс.

И Табби говорит:

— Мы едем на распродажи.

У куриного салата странный вкус. Мисти жует, глотает и говорит:

— Какой-то он странный на вкус, этот сандвич.

— Это из-за кинзы, — говорит Грейс.

Она говорит:

— Нам с Табби надо найти шестнадцатидюймовую тарелку из леноксовского сервиза с серебряным орнаментом «Пшеничные колосья».

Она закрывает глаза, качает головой и говорит:

— И почему все бросаются восстанавливать свои сервизы, когда они уже сняты с производства?

Табби говорит:

— И еще ба мне купит подарок на день рождения. Все, что я захочу.

То есть Мисти придется застрять на весь день здесь, на мысе Уэйтенси, с двумя бутылками красного вина и сандвичами с куриным салатом. С ее красками, маслом и акварелью, ее кисточками и бумагой, к которым она не прикасалась с тех пор, как родила. Акрил и масло, наверное, уже давно окаменели. Акварель высохла и раскрошилась. Кисточки затвердели. Ни на что не годятся.

Как и сама Мисти.

Грейс Уилмот вытягивает руку вперед и говорит:

— Табби, пойдем. Пусть твоя мама насладится спокойным отдыхом на природе.

Табби берет бабушку за руку, и они вдвоем бредут по лугу к грунтовой дороге, где оставили машину.

Солнышко пригревает. Луг расположен достаточно высоко, и отсюда прекрасно видно, как волны плещут и бьются о скалы внизу. Виден город на побережье. Отель «Уэйтенси» — клякса белой вагонки. Даже почти различимы крошечные слуховые окошки чердачных комнат. Отсюда остров кажется тихим райским уголком, не наводненным толпами туристов. Не изуродованным рекламными щитами. Он выглядит так, как, наверное, выглядел до того, как сюда стали ездить богатые летние отдыхающие. До того, как приехала Мисти. Смотришь на все это великолепие и понимаешь, почему те, что здесь родились, никогда не уезжают отсюда. Смотришь и понимаешь, почему Питер так хотел защитить это место.

— Мам, — окликает ее Табби.

Она бежит обратно, оставив бабушку. Бежит, схватившись двумя руками за свою розовую рубашку. Запыхавшись и улыбаясь, она подбегает к Мисти, сидящей на пледе. У Табби в руках — золотая филигранная сережка. Табби говорит:

— Замри.

Мисти замирает. Как статуя.

И Табби наклоняется к ней и вдевает сережку ей в ухо. Она вдевает сережку в мамино ухо и говорит:

— Я забыла, но ба мне напомнила. Сказала, она тебе пригодится.

Коленки ее джинсов испачканы грязью и зеленью после того происшествия в лесу, когда Мисти запаниковала и повалила ее на землю. Когда Мисти пыталась ее спасти.

Мисти говорит:

— Хочешь взять с собой сандвич, малыш?

И Табби качает головой. Она говорит:

— Ба сказала, чтобы я их не ела.

Потом она разворачивается, бежит прочь и машет рукой на бегу, пока не исчезает из виду.

14 июля

Энджел держит лист акварельной бумаги, держит кончиками пальцев за уголки. Он смотрит на рисунок, смотрит на Мисти и говорит:

— Вы нарисовали кресло?

Мисти пожимает плечами и говорит:

— Я столько лет не рисовала. Это первое, что пришло мне в голову.

Энджел поворачивается к ней спиной, подставляет рисунок под солнечный свет, поворачивает так и этак. По-прежнему глядя на лист, он говорит:

— Хорошо. Очень хорошо. Где вы нашли кресло?

— Я рисовала из головы, — говорит Мисти и рассказывает ему, как провела целый день на мысе Уэйтенси в компании красок и двух бутылок вина.

Энджел щурится на рисунок, подносит лист так близко к лицу, что глаза съезжаются к носу, и говорит:

— Похоже на Гершеля Берка.

Энджел смотрит на Мисти и говорит:

— Вы провели целый день на лугу и рисовали из головы неоренессансное кресло Гершеля Берка?

Сегодня утром звонила женщина из Лонг-Бич. Сказала, что собирается перекрасить свою прачечную комнату, и если кому-то захочется взглянуть на художества Питера, то лучше приехать быстрее, пока она не начала.

Прямо сейчас Мисти и Энджел изучают пропавшую прачечную. Мисти зарисовывает фрагменты надписей. Энджел вроде как должен фотографировать стены. Но когда Мисти открыла портфель, чтобы достать альбом для эскизов, Энджел увидел маленький акварельный рисунок и попросил дать ему посмотреть. Солнечный свет льется в окошко сквозь матированное стекло, и Энджел подносит рисунок к свету.

На оконном стекле черной краской написано: «Всякий, кто ступит на остров, умрет»…

Энджел говорит: