Дневник. 1873–1882. Том 1

19 июля. Вторник. С нетерпением ожидая известий из-под Плевны, я просыпался в прошлую ночь при малейшем шуме. Около трех часов ночи приехал – не из Плевны, а от наследника цесаревича – адъютант князь Оболенский с конвертом на имя е. в. главнокомандующего, переданным на аванпостах парламентером от имени нового турецкого главнокомандующего Мехмета-Али. Немедленно я оделся и разбудил государя, который и распечатал конверт; но в нем оказалось не более чем заявление паши об установлении у турок, взамен «красного креста», своего особого знака – «красного полумесяца» и предложение обоюдного соблюдения Женевской конвенции. Бумага эта казалась смешной шуткой со стороны турок после того, как поступали они с попадавшимися им нашими санитарами и носильщиками и после всех бесчеловечных жестокостей с нашими ранеными, пленными и мирными жителями.

Известие от генерала Криденера пришло только в 10 часу утра, в виде короткой телеграммы, извещавшей, что после упорного боя, продолжавшегося целый день, ввиду огромного превосходства противника в силах, он опять отступил к селу Булгарени. Известие это поразило нас и огорчило; государь на этот раз не мог скрыть своего смущения. Он телеграфировал великому князю главнокомандующему, который ответил (из Тырнова), что решил сам ехать к войскам генерала Криденера и, подкрепив их новыми частями, в третий раз повторит атаку. На пути в Булгарени он обещал заехать в Белу.

Немедленно государь написал наследнику цесаревичу, чтобы он также прибыл в Белу. К вечеру оба великих князя съехались; приехал и генерал Непокойчицкий. Вчерашняя неудача под Плевной, по-видимому, не смутила их; они по-прежнему судят о положении дел с самоуверенностью, однако ж распоряжения их уже менее рискованны. Великий князь даже согласился не предпринимать новой атаки ранее прибытия по крайней мере головных эшелонов новых подкреплений (3-й стрелковой бригады).

Я описал великому князю то, что требовало его внимания; Непокойчицкий же, по обыкновению своему, замкнулся в своем флегматическом молчании. Наследник цесаревич вечером уехал к себе в Обертник, а главнокомандующий остался переночевать.

20 июля. Среда. Государем решено двинуть на подкрепление Дунайской армии всю гвардию, за исключением Кирасирской дивизии. В тот же день его величество телеграфировал об этом в Петербург, а я (также по телеграфу) сделал надлежащие распоряжения.

21 июля. Четверг. В ночь на 21 июля приехали в Белу два ординарца от барона Криденера: Козлов и Лярский; рассказы их, хотя крайне несвязные, произвели самое печальное впечатление. Оказывается, бой 18-го числа провели крайне бестолково, как бы для истребления войска, и кончился он полным поражением и с громадными потерями. Только по выслушании этих рассказов великий князь Николай Николаевич понял, до какой степени дело становится серьезным, и поспешил уехать из Белы в Булгарени.

Вскоре после отъезда его приехал генерал-майор Свиты князь Имеретинский; несмотря на усталость и волнение, он описал весьма толково всё, что происходило под Плевной, и этот рассказ еще усилил тяжкое впечатление, произведенное первыми известиями. По словам князя Имеретинского, от всех войск, бывших под Плевной под началом барона Криденера и князя Шаховского (до 38 батальонов при 180 орудиях), уцелело только несколько батальонов, прибывших после боя, ночью, или не успевших ввязаться в бой; от всех же остальных частей сохранились лишь кучки людей. Хотя не потеряно ни одного орудия, ни одного знамени, однако же в течение целых суток после боя еще нельзя было собрать и разобрать уцелевших людей, приходивших поодиночке на места расположения войск.

Невыразимо тягостны были вчерашний и нынешний дни. Утром отслужена панихида по убитым, вместе с панихидой по императрице Марии Федоровне, великим княгиням Марии Павловне и Марии Николаевне. Я занимался всё утро составлением записки о настоящем положении дел на театре войны и предстоящем образе действий. Государь одобрил мои соображения и взял у меня записку для пересылки ее главнокомандующему.

Между тем со всех сторон приходят самые тревожные сведения о намерении турок перейти в наступление. Силы их явно возрастают.

22 июля. Пятница. По случаю Царского дня была обедня в здешней деревенской церкви; я остался в палатке, чтобы разобрать полученные телеграммы. Великий князь главнокомандующий по приезде к войскам генерала Криденера телеграфирует, что нашел войска в отличном настроении и в полном порядке; что в несчастном бое 18-го числа не потеряно ни одного знамени, ни одного орудия; что потеря еще неизвестна, но полагают, что простирается от 5 до 6 тысяч человек. Как ни велика эта цифра, все-таки телеграмма великого князя успокоительна;

неприятель пока не трогался из Плевны, так что наши кавалерийские посты остаются на поле сражения.