Дневник. 1873–1882. Том 1

Главнокомандующим сделаны распоряжения для начала наступательных действий войсками 11, 12 и 13-го корпусов к реке Лом и городу Осман-Базар. Поэтому наследник цесаревич должен завтра же двинуться вперед за Янтру, а князь Шаховской с 11-м корпусом идет в направлении к Осман-Базару. Государь намерен остаться здесь, в Павло, до прибытия 4-го корпуса (генерала Зотова), который должен составлять общий резерв в селе Бела. С прибытием его государь предполагает переехать в Тырново.

8 июля. Пятница. Бела (на реке Янтре). В Павло пробыли мы всего два дня; оставаться долее на месте не хватило терпения. Утром 7-го числа государь объявил, что на другой день переедет в Белу, вместо Тырнова. Сегодня мы поднялись с места в 6 часов утра и двинулись под прикрытием бригады 1-й пехотной дивизии. На пути получено несколько известий из Тырнова от главнокомандующего: одно – о лихом наезде казаков на Сельви и Ловчу, другое – об успехах генерала Гурко в Балканах. Пока князь Мирский, начальник 9-й пехотной дивизии, с Орловским пехотным полком пытался безуспешно пробиться через Шипкинский проход, занятый и укрепленный турками, Гурко, после нескольких стычек на южном склоне Балкан, завладел Казанлыком и, заняв деревню Шипку, обошел турецкие войска, защищавшие горный проход. Войска эти, взятые между двух огней, бежали, побросав оружие, знамена и пушки. Государь был в восторге и послал генералу Гурко орден Святого Георгия 3-й степени, несмотря на полученную так недавно высокую награду (звание генерал-адъютанта).

Дорога от Павло в Белу довольно живописна; она переходит через Янтру прекрасным каменным мостом. По эту сторону моста, в караван-сарае, нашли нескольких раненых гусар, офицеров и солдат, следовавших из передовых отрядов в госпиталь, открытый в Павло. Государь остановился, осмотрел раненых, говорил с ними и потом переехал через мост, у которого встречен был духовенством с крестом и хоругвями и толпой жителей местечка Бела. Предшествуемый этой процессией, он поехал прямо в церковь, где пропели несколько молитв гнусливыми голосами, а затем какой-то школьный учитель вздумал было произнести длинный спич. Государь, не дождавшись конца его речи, вышел из церкви.

Помещение государю и части свиты отвели в полуразрушенном доме богатого турка, бежавшего, разумеется, из города с прочим мусульманским населением. Везде, куда вступали наши войска, все принадлежавшие туркам дома были уже пусты, разорены, с выбитыми стеклами и отбитыми дверьми. Во дворе означенного турецкого дома разбиты были палатки для государя и некоторых лиц свиты; некоторые же предпочли поместиться в самом доме.

Несмотря на полученные радостные вести, почему-то всё общество в невеселом настроении. Свита государя значительно уменьшилась в числе. Некоторые из флигель-адъютантов и генералов свиты были по корпусам и отрядам; в числе их и все лица царской фамилии. Последним уехал вчера великий князь Сергей Александрович – к наследнику цесаревичу, который перешел вперед, ближе к Рущуку.

Присоединение к свите графа Владимира Соллогуба, явившегося вдруг в самый день переезда нашего из Зимницы в Царевицы, не оживило общества; присутствие этого краснобая, так же как и другого – князя Эмиля Витгенштейна, не клеилось с общей обстановкой. Шутовство их было как бы фальшивой нотой в хоре. Граф Соллогуб навязался, чтобы писать, якобы, дневник похода государева; он уже читает вслух начало своего творения, такого же пустозвонного, как и бóльшая часть литературных его произведений.

Главнокомандующий прислал своего адъютанта Попова для доклада государю о плане наступательного движения войск 12-го и 13-го корпусов (подчиненных наследнику цесаревичу) к реке Лом и Рущуку. Но приведение этого плана в исполнение могло начаться только по выяснении расположения неприятельских сил, о которых нет до сих пор никаких верных сведений. К тому же безрассудно было бы искать решительного боя, не дождавшись войск 4-го корпуса, голова которого уже подходит к Зимнице.

Сегодня граф Адлерберг еще раз попробовал заговорить с государем о дальнейших намерениях его и неуместности его стремления вперед, к войскам передовой линии. Государь опять рассердился и на этот раз уже не скрыл своего намерения принять личное участие в бою. Все доводы графа Адлерберга против подобного намерения, не оправдываемого никакой пользой, остались без последствий. И какой же аргумент против этих доводов? Принимал же участие в бою император Вильгельм!