Дневник, 1893–1909

23 января. Пятница. В 9 часов спектакль в Эрмитаже; четвертый акт «Мефистофеля» Бойто[808]. Музыка и исполнение превосходны; во время антракта Их Величества обходят присутствующих и разговаривают с ними, в том зале, что помещается над мостиком через Зимнюю канавку. Государь любезно разговаривает со всеми иностранными послами и лишь в отношении японского посланника ограничивается молчаливым рукопожатием.

К ужину веду и сажаю за стол императрицы обер-гофмейстерину княгиню Голицыну. Весь прием оканчивается в 12 часов, что весьма благоразумно. Куропаткин говорит мне, что темная туча, в которой появляется Мефистофель, похожа на ту японскую тучу, которая на нас надвигается и которую мы ожидаем, укрепляясь и усиливаясь. Таково сегодня политическое положение.

24 января. Суббота. В Департаменте законов представление председателя Особого совещания о децентрализации Платонова. Представление содержит лишь предположения об освобождении нескольких министров от рассмотрения нескольких ничтожных бумаг. А. Сабуров тщетно старается доказать необходимость расширения рамок […][809] долженствующего подлежать рассмотрению нашему. Фриш останавливает его, оставаясь верным девизу: «Мелкота и ничтожество». Ухожу после трехчасового слушания изложения чиновничьих взглядов.

В 8 ½ часов — Сельскохозяйственное совещание. Проекты Ермолова об улучшениях, на которые желает получить казенные миллионы: лесоразведение, болотоосушение, борьба с оврагами. Говорится много пустого. Председатель Витте говорит непрерывно.

25 января. Воскресенье. В «Правительственном вестнике» обнародовано заявление Японии о прекращении дипломатических с нами сношений[810]. Продолжительный разговор с Алексеем Оболенским. У Сольских застаю принцессу Евгению Максимилиановну и П. Сабурова. Продолжительный и оживленный разговор о злобе дня. Флигель-адъютант граф Шереметев, вернувшись домой после дежурства при Государе, передает его слова, что война объявлена.

26 января. Понедельник. Вследствие моего разговора с управляющим Министерством финансов Романовым относительно журнала совещания под председательством великого князя Алексея Александровича об отдаче средней части Соляного городка нашему училищу является ко мне делопроизводитель, чиновник Министерства финансов. Настаиваю на немедленном представлении журнала высочайшему утверждению для того, чтобы закрепить мое соглашение с Куропаткиным, не ожидая соглашения с Техническим обществом. В общем собрании Совета пустые дела, кратчайшее заседание; присутствует наследник; в залах стоят кучками члены Совета, толкуя о войне и об отставке министра народного просвещения Зенгера, вызванной резолюциями Государя на последних докладах Зенгера.

Городские слухи: что Государь уезжает в Москву, что между японским и русским флотами произошло столкновение, что назначенный на вторник бал не отменяется, но будет последним в этом сезоне праздником.

27 января. Вторник. Завтрак с Боткиным и Котовым. Во 2-м часу получается повестка о прибытии к 3 ½ в Зимний дворец к молебну о ниспослании победы в начинающейся войне с Японией. Бал отменяется. Вследствие приготовлений к нему Концертный и Николаевский залы загромождены, и высочайший выход совершается через западную половину, то есть через комнаты, выходящие окнами на площадь. Толпы собравшихся столь велики, что я с большим трудом добираюсь до церкви, куда должны собраться члены Государственного совета. Император, видимо, взволнован внезапным нападением японцев.[811] На обратном его шествии множество военных приветствуют его восторженными кликами. Всеобщее осуждение морского начальства за то, что дали японцам сделать неожиданное нападение; хотя, конечно, подробно судить об этом отсюда трудно.

28 января. Среда. Заседание совета училища. Отпор Министерству финансов по поводу требуемых с нас на школу в селе Красном денег без предоставления нам права следить за ходом учебного в ней дела. В 5 часов комитет Нового клуба со Строгановым, Юсуповым и Бибиковым. В 8 часов дома; обход в честь прусского посла Альвенслебена, который, впрочем, внезапно отозван к великому князю Константину Константиновичу.

После обеда квартет Чайковского и Бетховена; новое известие одно, что потоплен один японский броненосец.

29 января. Четверг. Императрица Александра Федоровна вызывает мою жену, чтобы: 1) благодарить ее за участие в устройстве выставки художественных предметов в залах нашего Рисовального училища на пользу школ Патриотического общества, императрицей председательствуемого, и 2) чтобы объявить, что сбор с этой выставки получает другое назначение, а именно: отдан будет вдовам и сиротам павших на возгорающейся войне.