Дневник, 1900 г.

3) Хорошо ли женское образованіе? Хорошо. А хорошо ли курсы? Скверно. Отчего? Отъ того, что они, какъ всякая школа, ставятъ людей въ положеніе особенно воспріимчивое къ гипнозу. A дѣвушки особенно склонны къ этому. Всѣ школы это усыпленіе. Настоящее невредное образованіе пріобрѣтаетъ каждый только одинъ, какъ все хорошее пріобрѣтаетъ всякій только одинъ, т. е. не одинъ, а съ Богомъ.

4) Думалось какъ-то хорошо по случаю моихъ отношеній къ людямъ близкимъ, что эта близость къ нимъ не безразлична, а обязываетъ. Не могу сейчасъ лучше сказать. — Что черезъ мои отношенія съ ними я устанавливаю новую форму.²³⁵

Я очень хорошо физически себя чувствую.

11 Окт. 1900. Я. П. Е. б. ж.

16 Окт. Я. П. 1900. Завтра, если ничто не помѣшаетъ, ѣду къ Танѣ. Все это время былъ здоровъ, нынче сталъ болѣть животъ. Да еще дни три назадъ упалъ и повредилъ больную руку. Теперь лучше.

Несмотря на хорошее здоровье, за эти дни ничего не дѣлалъ виднаго. Кончилъ: «Неуж[ели] т[акъ] н[адо]» и отосла[въ], ни за что не брался. Здоровъ и умственно бездѣятеленъ. Только 3^го дня, гулялъ, много хорошо думалъ — только не до конца. Немир[овичъ] Данч[енко] б[ылъ] о драмѣ. А у меня къ ней охота прошла.

Не убій во всѣхъ газетахъ, даже въ Итал[ьянскихъ], съ исключеніями. Жду посѣтителей.

Записано за это время:

1) Я говорилъ о нереальности всего передаваемаго внѣшними чувствами, слѣдовательно всего матерьяльнаго. Невольно вопросъ: чтó же реально? Въ чемъ жизнь, если всѣ матерьяльныя явленія не составляють ее? Реально и важно въ жизни только одно: видоизмѣненіе единицъ: образованіе новыхъ единицъ посредствомъ увеличенія единицъ изъ единицъ стар[ыхъ].

[28 октября. Кочеты.] Нынче 27 Окт. 1900. Кочеты. Я у Тани уже 10 дней, и не писалъ ни дневника, ничего, хотя здоровье хорошо. Нынче не 27, а 28.

Сейчасъ ходилъ, молился и думалъ. Запишу сейчасъ же сюда вмѣсто книжки:

1)²³⁶ Жизнь есть переходъ изъ одной формы въ другую — и потому самоотреченія, т. е. выхода изъ своей формы — мало; нужно образовать новую форму. Жизнь этого міра есть матерьялъ для этой новой формы.

Еще въ Ясной я упалъ и ушибъ больн[ую] руку, такъ что не могъ поднимать ее. Дорогой защемилъ такъ палецъ, что ноготь сходитъ и не могу имъ дѣйствовать. Здѣсь хорошо.

М[ихаилъ] С[ергѣевичъ] мало любитъ и уважаетъ Таню. Она очень хороша и еще ближе ко мнѣ по реакціи. Но ей некогда. Отъ С[они] хорошія письма. Очень жаль ее.

Думалъ:

1) Жизнь есть постоянное творчество, т. е.²³⁷ образованіе новыхъ высшихъ формъ. Когда это образованіе на нашъ взглядъ останавливается, или даже идетъ назадъ, т. е. разрушаются существующія формы, то это значитъ только то, что образуется новая невидимая намъ форма. Мы видимъ то, чтó внѣ насъ, но не видимъ того, чтó въ насъ, только чувствуемъ это (если не потеряли сознанія и не признаемъ видимаго внѣшняго за всю нашу жизнь). Гусеница видитъ свое засыханіе, но не видитъ бабочки, кот[орая] изъ нея вылетитъ.

2) Память уничтожаетъ время: сводитъ во единое то, чтó происходитъ какъ будто врозь.²³⁸

3) Сейчасъ ходилъ и думалъ: есть религія,²³⁹ философія, наука, поэзія, искусство большого большинства народа: религія, хотя и прикрытая суевѣріями, вѣра въ Бога — начало, въ неистребимость жизни; философія безсознательная: фатализма, матерьяль[ности] и разумности всего существующаго; поэзія сказокъ, жизненныхъ истинныхъ событій, легендъ; и искусство красоты животныхъ, произведеній труда, вырѣзушекъ и пѣтушковъ, пѣсенъ, пляски. И есть религія истин[наго] христіанства: философія отъ Сократа до²⁴⁰ Аміеля, поэзія: Тютчевъ, Мопасанъ — искусство (не могу найти примѣровъ живописи) — Шопенъ въ нѣкот[орыхъ] произведеніяхъ, Гайденъ.²⁴¹ И есть религія, философія, поэзія, искусство толпы культурной: религія — евангел[ики], армія спасенія, философія — Гегель, Дарвинъ, Спенсеръ, поэзія — Шекспиръ, Дантъ, Ибсенъ. Искусство — Рафаель, Декаденты, Бахъ, Бетховенъ, Вагнеръ.

Навелъ меня на эти мысли мой нарастающій ноготь. Осталось мясо — ткань. Отчего на ней въ этомъ мѣстѣ растетъ ноготь? Ноготь, роговое утолщеніе случайно встрѣчается вездѣ: на груди, на спинѣ.... Отвѣтъ по Дарвину тотъ, что ногти росли вездѣ, но вездѣ,²⁴² кромѣ какъ на оконечностяхъ — когти — они были безполезны и не удерживались. Животныя же, у к[оторыхъ] были когти,²⁴³ давали породу съ когтями. Но и образовавшіеся зародыши когтей, хотя бы и на оконечностяхъ, не представляли никакихъ преимуществъ, и животныя съ зачатками когтей на оконечностяхъ не имѣли никакого повода оставить больше породы, чѣмъ тѣ, у которыхъ когти были на задницѣ. И этакая теорія — философія признается великимъ²⁴⁴ произведеніемъ мысли!

Дарвинизмъ имѣетъ всѣ данныя для философіи толпы. Онъ не простъ и можетъ озадачивать, и то, что онъ глупъ, не сразу видно, потому что онъ курчавъ. Изысканность,²⁴⁵ поразительность, глупость и курчавос[ть] въ этомъ признаки и религіи, и философіи, и поэзіи, и искусства толпы. Таковъ Дантъ, Шекспиръ, Бетховенъ, Рафаель.

(Надо примѣры подъискать получше.)