Дневник (1918-1919)

Австрийские солдаты бегут с Украины так же, как наши бежали с фронта. Распродают крестьянам винтовки, патроны, даже пулеметы; по дороге грабят станции и товарные склады; к ним присоединяются окрестные крестьяне и начинается такая же анархия, как в большевистские времена. Этой ситуацией, очевидно, хотят воспользоваться наши эсеры и поднять восстание против гетмана и его правительства. Говорят, что эсеры заразили этим настроением и намерениями даже Национальный союз, по крайней мере, самостийников и группу эсдеков с Владимиром Кирилловичем во главе, а потому эс-эфы заявили, что если Н. союз пойдет по этой тропе, то они демонстративно выйдут из союза. Если правда то, что Н. союз вступил на этот путь и сделает какое-то выступление, то это развалит до предела нашу государственность.

Организованных сил у него нет, а могут быть только анархические большевистские банды, выступлением которых воспользуется организованное русское офицерство и захватит всю власть в свои руки, свергнет гетмана и объявит «единую, неделимую».

Когда Скоропись услышал об этом течении в Н. союзе, то выразил сожаление, что союз не добился, чтобы его назначили товарищем министра. «Тогда, — говорит Скоропись, — я в первую очередь арестовал бы Пуришкевича, Милюкова, а вместе с ними и членов Национального союза, которые агитируют за восстание, и всех их как врагов Украинской державы выслал бы за пределы Украины». И, наверное, Скоропися не остановило бы никакое прославленное имя украинского деятеля, потому что он человек решительный и если он что-то считает нужным сделать для укрепления украинской государственности, то сделает это, не раздумывая.

11 ноября

Сегодня на «понедельнике» после обмена мнениями по отречению Вильгельма и по драконовским мирным условиям, принятым Германией, начался разговор о том, что гетман уволил Палтова, попросив его, чтобы он сделал последнюю услугу Украине и ушел вон с должности товарища министра иностранных дел, а на его место назначил галичанина Галипа^{389}, который до сих пор был старшим советником. Именно на этот разговор подоспел Винниченко и, усмехаясь, заметил, что у нас какие-то древние, давние сведения, после которых уже есть свежие новости и начал рассказывать, что вчера вернулся из Ясс^{390} посланник Национального союза, который там вел разговоры с представителями Антанты. Из рассказа Винниченко оказалось, что вроде бы Антанта не захотела разговаривать с посланцами гетмана Дашкевичем^{391} и Коростовцем^{392}, а посланца Н. союза приняла и, выслушав внимательно, посоветовала сформировать демократическое правительство, созвать парламент и если он проголосует за независимую Украину, то против этого решения Антанта ничего не будет иметь, так же она и против гетмана ничего не будет иметь, если Н. союз его не свергнет, а оставит во главе государства.

Когда гетман услышал об этом, то переполошился и передал Н. союзу, что лучше идти вместе одним фронтом и не разбивать сил, а повидавшись с Винниченко, спросил его — не лучше ли ему совсем отречься от гетманства, на что Винниченко ответил, что это видно будет по обстоятельствам. Эти события внесли полную дезорганизацию в кабинет министров, и Лизогуб, Ржепецкий и Рогоза вроде уже вышли из правительства, а остальные министры тоже должны подать в отставку.

Владимир Кириллович высказал мнение, что Н. союз должен отозвать министров украинцев и заставить гетмана отречься от гетманства, хоть для поднятия своего авторитета надо бы свергнуть «сего отвратительного, ничтожного кретина, который не имеет своего мнения, своего ума, а слушается «Протофиса», что немцы теперь будет соблюдать нейтралитет и не будут вмешиваться, если вооруженные силы Н. союза устроят переворот. Я, Б.Кистяковский и Писнячевский стали горячо доказывать, что если свергнуть гетмана, то пойдет развал Укр. державы: начнется везде анархия, большевистские выступления, грабежи и т.д., целые территории, такие как Харьковщина, Одесский округ отпадут от Украины, и погибнет наше государство. Винниченко и другие еще горячее доказывали, что если не свергнуть гетмана, а оставить его во главе обновленного государства, то поднимется еще худший большевизм, ибо имя гетмана ненавистно всему народу, потому что с ним связаны зверства офицерских отрядов, реквизиции, контрибуции, которые накладывались на крестьянство и т.д. и т.д.