Дневник (1918-1919)

На знаю, просили ли, может, еще не пришел ответ, только Антоний не правил панихиды, а служил какой-то архиерей, поэтому гетман не приехал. На панихиду собралась масса народа, не поместилась вся на кладбище собора, а еще было много и на площади. По окончании панихиды весь народ с флагами вышел на площадь и с пением «Ще не вмерла Украина» двинулся на Софиевскую улицу, чтобы пройти по Крещатику, но взвод немецкой пехоты преградил дорогу и завернул толпу обратно на площадь, и тогда вся масса народа повалила к памятнику Богдану, там пела опять «Ще не вмерла», «Як умру, то поховайте», а затем направилась к Михайловскому собору, а мы — Винниченко, я, Шульгин и еще несколько «бывших людей» — пошли по Владимирской и остановились на крыльце конторы «Часа», где был когда-то клуб «Родина» и там делились впечатлениями с часянами — В.Короливом, Синицким и другими, пока манифестация не дошла до нас. Когда передние манифестанты увидели Винниченко, то начали кричать «Слава Винниченко», потом схватили его и Шульгина и понесли к зданию Ц. Рады, выкрикивая: «Слава первому кабинету», «Слава Ц. Раде»; «Позор Гетманскому правительству».

Говорят, что на Софиевской площади так же носили Петлюру, выкрикивая: «Слава гетману Петлюре». Вообще Петлюра стал самой популярной личностью в украинской державе, и, кажется, эту популярность ему создали большевики, потому что больше всего злобствовали против него, как военного министра; а между тем он меньше всех виновен в том, что эта армия организовалась. Он, как эсдек, решительно был против регулярной армии и, когда она стихийно организовывалась, то всеми средствами пытался не допустить этой организации, боясь, что кто-то из военных станет во главе армии и сбросит социалистическое правительство, а значит и его, и построит гетманство, а потому всех, кого подозревал в способности к такому перевороту, высылал из Киева, так было с Михновским, а потом и с Павленко, который был командующим Киевским округом. А когда вступили в Киев большевики, то они все силы прикладывали, чтобы поймать Петлюру и, говорят, несколько человек расстреляли, принимая их за Петлюру и таким образом сделали Петлюре большую популярность. В то время как Петлюра, безусловно талантливый и неглупый человек, был никчемным военным министром, потому что ничего не смыслил в военных делах и никакого организаторского таланта не имел; недаром сатирические журналы высмеивали его, называя «балериной» и рисуя его в женских панталонах на детской деревянной лошадке. Но Петлюра сошел с политической сцены, по крайней мере, чистым, с незапятнанной репутацией, а вот его преемник Н.Порш, который и до революции имел неопределенную репутацию, теперь еще хуже ее омрачил; до революции его подозревали, может, безосновательно, в связях с охранкой, теперь все обвиняют во взяточничестве, в том, что он получил много денег от Антанты, чтобы тянул за нее руку. Говорят, что когда Ц. Комитет (Украинской — Ред.) соц. дем. партии узнал об этом и допрашивал Порша, то он выкрутился тем, что деньги те он взял для «Рабочей газеты» и действительно, после этого, какую-то сумму дал газете.

А еще печальнее дело с Н.Ковалевским, бывшим министром земельных дел. Еще перед самым нападением большевиков Ковалевский пустил слух, что на него напали возле политехнического института большевики, избили его и вырвали большую сумму денег, а тем временем Н.Шаповал рассказывает, что это сущая ложь, и что он видел Ковалевского сразу после того фантастического нападения, и тот и сам был целый не побитый, и автомобиль большевики не забрали тогда, когда они везде выискивали и реквизировали машины, которые им были необходимы для восстания. Что касается пяти миллионов, взятых Ковалевским, то Шаповал, как член эсеровского Ц. Комитета, уверяет, что эсеровская партия ни копейки от Ковалевского не получила; Грушевский тоже решительно отказался от тех 250 тысяч, которые ему предлагали. А между тем, Ковалевский действительно взял 5 миллионов немецких марок, в этом, как говорится, и сомнений не может быть никаких, а куда он их дел? — неизвестно и вряд ли это выяснится на суде, потому что, говорят, что и суда над ним не будет, и это он и сам говорил Винниченко, встретившись с ним на панихиде по Мазепе, объясняя это тем, что нет оснований для суда над ним, а Шаповал говорит, что большая часть этих денег ушла на организацию гетманского переворота, потому что деньги эти Ковалевский передал через директора департамента коннозаводства Н.Н.Устимовича, который в первые дни переворота писался «атаманом комитета министров» и формировал кабинет министров.

Что-то для меня совершенно непонятное! Как-то не хочется верить, чтобы идейные, партийные люди были ворами и взяточниками! А между тем Шаповал рассказывает о многих более мелких членах правительства, что они во время бегства в Житомир разобрали деньги по частям, чтобы они не достались большевикам, и присвоили эти деньги в свою собственность и стали теперь очень богатыми людьми.

29 июля